|
Вронский смотрел на Анну и с замиранием сердца ждал, что она скажет. Он вздохнул как бы после опасности, когда она выговорила эти слова. Анна вдруг обратилась к нему: - А я получила из Москвы письмо. Мне пишут, что Кити Щербацкая очень больна. - Неужели? - нахмурившись, сказал Вронский. Анна строго посмотрела на него. - Вас не интересует это? - Напротив, очень. Что именно вам пишут, если можно узнать? - спросил он. Анна встала и подошла к Бетси. - Дайте мне чашку чая, - сказала она, останавливаясь за ее стулом. Пока княгиня Бетси наливала ей чай, Вронский подошел к Анне. - Что же вам пишут? - повторил он. - Я часто думаю, что мужчины не понимают того, что неблагородно, а всегда говорят об этом, - сказала Анна, не отвечая ему. - Я давно хотела сказать вам, прибавила она и, перейдя несколько шагов, села у углового стола с альбомами. - Я не совсем понимаю значение ваших слов, - сказал он, подавая ей чашку. Она взглянула на диван подле себя, и он тотчас же сел. - Да, я хотела сказать вам, - сказала она, не глядя на него. - Вы дурно поступили, дурно, очень дурно. - Разве я не знаю, что я дурно поступил? Но кто причиной, что я поступил так? - Зачем вы говорите мне это? - сказала она, строго взглядывая на него. - Вы знаете зачем, - отвечал он смело и радостно, встречая ее взгляд и не спуская глаз. Не он, а она смутилась. - Это доказывает только то, что у вас нет сердца, - сказала она. Но взгляд ее говорил, что она знает, что у него есть сердце, и от этого-то боится его. - То, о чем вы сейчас говорили, была ошибка, а не любовь. - Вы помните, что я запретила вам произносить это слово, это гадкое слово, - вздрогнув, сказала Анна; но тут же она почувствовала, что одним этим словом: запретила она показывала, что признавала за собой известные права на него и этим самым поощряла его говорить про любовь. - Я вам давно это хотела сказать, - продолжала она, решительно глядя ему в глаза и вся пылая жегшим ее лицо румянцем, - а нынче я нарочно приехала, зная, что я вас встречу. Я приехала сказать вам, что это должно кончиться. Я никогда ни перед кем не краснела, а вы заставляете меня чувствовать себя виновною в чем-то. Он смотрел на нее и был поражен новою духовною красотой ее лица. - Чего вы хотите от меня? - сказал он просто и серьезно. - Я хочу, чтобы вы поехали в Москву и просили прощенья у Кити, - сказала она, и огонек замигал в ее глазах. - Вы не хотите этого, - сказал он. Он видел, что она говорит то, что принуждает себя сказать, но не то, чего хочет. - Если вы любите меня, как вы говорите, - прошептала она, - то сделайте, чтоб я была спокойна. Лицо его просияло. - Разве вы не знаете, что вы для меня вся жизнь; но спокойствия я не знаю и не могу вам дать. Всего себя, любовь... да. Я не могу думать о вас и о себе отдельно. Вы и я для меня одно. И я не вижу впереди возможности спокойствия ни для себя, ни для вас. Я вижу возможность отчаяния, несчастия. |
