— Ты — настоящая принцесса! — восторженно шепчет старушка, рассматривая меня. — Не то, что эти уродины, чтобы их черти всех забрали.

На голову надеваю серебряный обруч, украшенный разноцветным бисером. Достаю зеркало, которое прячу на дне сундука, под одеждой и рассматриваю себя. Действительно, неплохо и уж куда лучше, чем Жанна и Анна в своих дорогущих платьях, которые сидят на них, как обноски на огородных пугалах.

Когда с Виолой выходим во двор, там уже собрались все остальные. И я ощущаю, что взгляды собравшихся прикованы исключительно ко мне. Матильда долго смотрит, молчит и наливается темнотой, как чернеет грозовая туча перед тем, как закрыть небо. Потом мачеха переводит взгляд на своих дочерей, и я вижу, как она кусает губы.

Матильда произносит что-то неразборчивое, после чего подходит ко мне и срывает обруч с головы.

— Ты украла это у меня, — губы мачехи дрожат, как всегда, когда она находится в ярости. — Только приезд Его Величества сдерживает меня от того, чтобы как следует выпороть воровку.

— Я не крала, — гляжу ей прямо в глаза. Я не позволю обзывать себя воровкой. — Этот обруч подарил мне папа и все про это знают.

— Неважно, — Матильда несколько раз бьёт украшением о стену дома отчего обруч превращается в кусок изогнутого металла. — Ты не имеешь права носить такие вещи.

Она отшвыривает испорченное украшение, после чего наклоняется. Рядом с нами стоит деревянное ведро, которое не успел убрать Луи. В ведре чернеет зола. Её Луи использует, чтобы удобрять землю в саду. Мачеха запускает руку в ведро и набрав полную пригоршню, мажет мне лицо. После этого вытирает ладонь о моё платье.

— Вот то, чего ты заслуживаешь, — шипит Матильда и поворачивается к дочерям. — Милочки. Вы знаете, что нужно делать.

Мерзко ухмыляясь, Жанна и Анна подходят ближе и по очереди мажут моё лицо. Потом тщательно вытирают грязные руки о ткань моего наряда.

— Золушка! — смеётся Анна. — Да это же — Золушка!

— Так мы её и будем называть, — кивает Матильда, а после толкает меня. — Иди к слугам. Там твоё истинное место. И не вздумай открывать рот, когда появится Его Величество.

Бреду, почти не осознавая, на каком свете вообще нахожусь. Это — преисподняя, по-другому просто не может быть! Как так вышло, что ещё при жизни я угодила в ад? И главное — за что? Что я такого успела натворить, за что бог наказывает меня?

Констанц берёт меня за руку и прижимает к себе.

— Держись, девочка, — шепчет повариха и гладит по голове. Потом достаёт из кармана передника тряпку и вытирает лицо. — Страдания не вечны и когда-нибудь счастье найдёт тебя.

Я в это не верю. Счастье навсегда отвернулось от меня в тот миг, когда ушёл папа.

Звонкий протяжный звук возвещает скорое прибытие короля. Это похоже на то, как если бы ангелы намеревались спуститься на землю и сигнал их труб серебряным звоном повис бы под безоблачными небесами. А на небе действительно — ни облака. Странно, а мне почему-то казалось, что с самого утра было пасмурно.

Сначала прибывают королевские гвардейцы. Они заезжают во двор на красивых белых лошадях, неторопливо спешиваются и занимают места вдоль ограды. Никто из гвардейцев не подаёт виду, будто кроме них во дворе есть ещё кто-то. Каждый стоит неподвижно, сжимая рукоять палаша и в этот миг они больше напоминают статуи, нежели живых людей.

Потом во двор заезжает большая белая карета, запряжённая шестёркой чёрных лоснящихся скакунов.