Арцеулов кинулся набирать высоту, плавно забирая к океану на одном моторе. Без торпеды или бомб под брюхом «Сикорский» лёгок и с половинной тягой. К его удивлению, ставший двигатель завёлся без особых капризов. Лётчик снова повернул к потерпевшим бедствие.

Они быстро шагали по снегу и льду, словно кто то за ними гнался, и они собрались отмахать на своих двоих десятки вёрст в один присест. Очевидно, что капитан лейтенант Гапеев по каким то понятным ему одному причинам принял решение не ждать помощи и поволок немца в длинную прогулку по ледяной пустыне, отчаянно махая руками при попытке спуститься и подобрать их. Арцеулов сбросил на лёд продукты и прочие припасы, затем взял курс на «Императора».

На следующий день вылетел лейтенант Дубровин, также в одиночку, рассчитывая подобрать потерпевших. И снова самолёт не вернулся на корабль.

Не на шутку встревоженный адмирал категорически запретил летать по одному – не щадить топлива и ресурса машин. А также пытаться совершать спуски на лёд. Одновременно он ощутил, насколько был не прав, уповая на одну лишь технику – самолёты и субмарины. Что стоило взять на «Макарова» две три собачьих упряжки и амуницию по примеру Руаля Амундсена и Роберта Пири. Теперь выручить попавшие в беду экипажи нечем. Не слишком трезвое предложение Врангеля было правильным, если не танк, то другое гусеничное средство они были просто обязаны взять.

С щемящим сердцем Арцеулов увидел разбитый, обгорелый остов. Машина скапотировала и загорелась, лежа вверх шасси. К северу от неё обнаружились две фигурки, упрямо бредущие к кораблям. Третья к ним не прибавилась – Антарктида получила первую в этой экспедиции человеческую жертву. Через пять дней отправленные навстречу моряки встретили авиаторов, на седьмой день уставших, но счастливых спасением путешественников принял Колчак.

Он выслушал восторженные восклицания Шпеера о «чудодейственной энергетике» в месте, где «чудодейственным» же образом тепло, по антарктическим меркам, нет вечного льда, и «витает мощный древний дух», напоминающий об Одине, Валгалле и прочих подобных легендарных делах.

Когда германца увели поправлять здоровье, отчитался капитан лейтенант Гапеев, худой, низкорослый и чернявый, фигурой весьма походивший на столь же скромного телом Арцеулова.

– Осмелюсь заметить, ваше высокопревосходительство, не всё, сказанное Шпеером, есть чистый бред, – осторожно начал лётчик, чем вызвал некоторые подозрения командующего – не двинулся ли Гапеев разумом, неделю слушая увещевания странного археолога, явно страдающего без помощи мозгоправа. – С приближением к месту безо льда начали глохнуть моторы, приборы словно взбесились. Самолёт новый совсем, С 30 послевоенного выпуска.

– Этим и объясняется ваш аварийный спуск?

– Никак нет, ваше высокопревосходительство. Машина управлялась до последнего. Я тянул на север сколько мог, место выглядело ровным, однако под снегом трещины, расщелины, иногда булыжники. Пытался знаками показать – здесь нельзя производить спуск, но Алексей… Виноват, лейтенант Дубровин. Он не послушался и разбился.

– Подтверждаю. Вблизи места аварии штабс капитана у меня тоже мотор остановился. На случай, если снова выручать придётся, прикажу спустить два самолёта на лёд и поставить на лыжи, – предложил командир авиаотряда.

– Не нужно, Константин Константинович. Отныне – вглубь материка не удаляться. От Земли королевы Мод уходим. Главная задача на другой стороне Антарктиды, а эту загадку решать следующей экспедиции.

Они обогнули континент, выйдя на его противоположную сторону в январе. Нельзя сказать, что обошлось без происшествий, никто, слава Богу, не погиб. Каждый день погружалась субмарина, пытаясь что либо необычное отыскать подо льдом. У кромки льдов на путешественников бесстрашно взирали пингвины, в море попадались киты – в высоких широтах им спасение от китобоев.