Но он снова спрятался за фургон. Затем, встретившись с взглядом Сароцини в зеркале, сказал:
– Я подвел вас. Мне требуется очищение. Пятая Истина гласит: «Очищение возможно только путем уничтожения».
Кунц резко вывернул руль вправо. «Мерседес» вылетел из‑за фургона прямо на встречную полосу.
Под колеса приближающегося грузовика.
Сьюзан, любовь моя, это для тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя так, как ты и представить себе не можешь.
В голове у Кунца вновь закричала Клодия. Затем, первый раз в жизни, он услышал крик мистера Сароцини.
За это можно было заплатить любую цену.
Массивный грузовик въехал в борт лимузина и сорвал ему крышу, перевалившись через него передними колесами. Он тащил зажатый под ним искореженный корпус автомобиля долгих двести ярдов, пока, наконец, не съехал с дороги и не остановился в широком неглубоком кювете.
Через несколько секунд после того, как водитель выскочил из кабины, топливный бак «мерседеса» взорвался. Пламя очистило автомобиль мистера Сароцини и попутно подожгло грузовик.
Эпилог
Чик… чик… чик… чик… чик… чик…
Шум сводил Сьюзан с ума. На следующей неделе у нее истекал срок редактуры антологии сочинений Фергюса Донлеви, и она работала над ней все выходные. Эта книга была ее детищем. Для ее составления она убедила «Магеллан Лоури» нанять хорошего научного консультанта, который, по странному стечению обстоятельств, несколько лет назад написал краткую биографию Эвана Фреера.
Работа шла медленно, но она чувствовала, что Фергюс гордился бы ею. В результате пятилетнего кропотливого труда получалась книга, достойная Фергюса Донлеви.
Чик… чик… чик… чик… чик… чик…
Звук доносился сверху, через потолок. Этот чертов мышонок Баззи – две недели назад они купили его Верити в качестве подарка к ее пятому дню рождения. И уже две недели он, почти не отдыхая, бежал в колесе у себя в клетке. Иногда Сьюзан казалось, что Верити нарочно его подстегивает. Каждый раз, когда Сьюзан садилась работать, он начинал свою дурацкую аэробику.
Она сражалась с трудным куском книги – одной из многочисленных мыслей Фергюса по поводу теорий времени. Она помнила, как пыталась осознать этот пассаж, когда работала над изданной посмертно последней рукописью Фергюса. На книгу были хорошие отзывы, но бестселлером она, вопреки надеждам Сьюзан, так и не стала. Ее успокаивало то, что Фергюс был бы доволен: хорошие отзывы ученых всегда значили для него больше, чем размеры продаж.
Время – это кривая, а не прямая линия; линейное время является иллюзией; мы существуем в пространственно‑временном континууме.
Иногда она надеялась, что это правда, что время является иллюзией; что не бывает так, что люди умирают и просто перестают существовать; что все, кто когда‑то был, существуют и поныне. Она хотела бы, чтобы Фергюс существовал и поныне. И Харви Эддисон. Но только не мистер Сароцини.
Она хранила в ящике стола газетную вырезку с сообщением о смерти мистера Сароцини: она служила для нее постоянным напоминанием о том, что он и правда мертв. Это была небольшая статья, в одну трехдюймовую колонку. В ней говорилось, что швейцарский банкир Эмиль Сароцини и его шофер Стефан Кунц погибли в автокатастрофе, когда их «мерседес» столкнулся с грузовиком.
Она была слегка удивлена – но не разочарована – тем, что некролога по поводу смерти мистера Сароцини не появилось больше ни в одной газете.
Чик… чик… чик… чик… чик… чик…
Она взглянула на часы. Четыре часа. Через час Джон вернется с гольфа, и им нужно будет уже собираться. Он играл с Арчи Уорреном, который полностью восстановился после удара и жил нормальной жизнью, хотя ему посоветовали воздержаться от игры в сквош. |