– Мудростью Вселенной? Да, знаю.

– Так смею вас уверить, что это таки правда, – одесским говорком сказала Элеонора.

Маша засмеялась и подумала, что впервые услышала о себе так много хорошего.

Камея

Еще целую неделю она не могла отвязаться от воспоминаний об этом разговоре. Ей нравилось пережевывать и лелеять в сердце лестные характеристики своей, как ей всегда казалось, заурядной личности. А что такого? Не так уж много их выпало на ее долю! Но вместе с приятным и очень тепленьким чувством в душе копились сомнения. Что такого они все в ней видят? А вдруг ошибаются?

К суровой реальности ее вернул Лев Моисеевич. Сперва отчитал за беспорядок в бумагах, которые ей поручено было как раз в этот самый порядок привести, а потом ткнул носом в пятно от кружки на стеклянной поверхности витрины. При этом он, как обычно, орал во всю ивановскую, махал руками и топал ножкой. Маша только жмурилась, не в силах смотреть на выпученные от возмущения глазки директора.

Наконец вечером, когда Маша отсиживалась в комнате для персонала, решив, что сегодня ни за что не будет показываться директору на глаза, он сам призвал ее в свой кабинет. Прижав уши и гадая, где она накосячила на этот раз, она поплелась за Львом Моисеевичем.

– Смотри, – без предисловий начал он и сунул ей под нос коробочку.

Маша открыла и увидела прекрасную камею. На темной поверхности какого-то камня была вырезана изящная головка женщины в профиль. Маша не была специалистом, но сразу поняла, что работа очень искусная. Камея была вставлена в золотую оправу, украшенную драгоценными камнями. Сверху выгравированы буквы «А» и «Г». Сразу видно, что вещь дорогая и, скорей всего, старинная.

– Красивое украшение, – сказала она и выжидающе посмотрела на директора.

– Да, вещица не из сувенирной лавки, – кивнул Лев Моисеевич.

Ей показалось, он чем-то озабочен. Пожевал губами, потер левое ухо и испытующе взглянул на юную сотрудницу. Маша приосанилась. Никак, важное что-то хочет поручить.

– Мне нужна качественная экспертиза, только не официальная. Понимаешь?

Маша с готовностью кивнула, хотя ничего не понимала. Почему неофициальная? У них ведь не подпольный ломбард. Вещи с криминальным прошлым они все равно не покупают. Что не так с этой камеей?

– Ты общаешься с Элеонорой Крамер. Встреться с ней и спроси, сможет ли она стать экспертом.

– А вы сами что же?

Маша посмотрела на лицо директора с недоумением. Лев Моисеевич сразу рассердился.

– Говорю же – конфиденциально! Если к ней обращается директор, то это уже официальное предложение!

Маша поняла, что не понимает вообще ничего. Суслин вполне может спросить у Элеоноры о чем угодно как старый знакомый. Что за тайны Мадридского двора? Она уже открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но тут же осеклась. Если после сегодняшней взбучки она станет еще чего-то выяснять, он ее вообще прибьет!

Пребывая в крайне недоуменном состоянии, Маша выскочила из салона и, перебежав улицу, зашла в ювелирный. Девушка за стойкой кивнула ей как старой знакомой.

– Привет, Маш.

– Привет, Ир. Элеонора у себя?

– Как всегда, – пожала плечами Ира и, заглянув Маше за плечо, раздвинула губы в сверкающей улыбке.

Подтолкнув замешкавшуюся в дверях Машу, в светлом кашемировом пальто нараспашку и белом костюме в магазин вошел «хозяин жизни». Он обвел зал невидящим взглядом и заявил:

– Мне какой-нибудь перстенек с камушком подороже. Где тут у вас?

Маша юркнула за стойку и бочком скользнула в коридорчик, куда выходила дверь директорского кабинета.