|
Когда страшная траурная процессия достигла площади Пале-Рояля, хмельной от гнева народ уже держал там совет и просил у французских солдат защиты от чужеземцев. - Что это за люди в мундирах? - спросил Бийо, указывая на солдат, которые перегораживали площадь Пале-Рояля, растянувшись цепью от главных ворот дворца до Шартрской улицы. - Это французские гвардейцы! - крикнули несколько голосов. - Как же так? - сказал Бийо, подходя к гвардейцам поближе и показывая им тело савояра, который к этому времени уже испустил дух. - Как же так? Вы, французы, позволяете немцам убивать нас! Гвардейцы невольно подались назад. - Он мертв! - прошептали несколько голосов. - Да, он мертв! Он убит, и не он один. - Кто же его убил? - Драгуны Королевского немецкого полка. Вы разве не слыхали криков, стрельбы, топота копыт? - Слыхали, слыхали! - ответили разом две или три сотни голосов. - На Вандомокой площади расправлялись с народом. - Да ведь вы-то тоже народ, тысяча чертей! - воскликнул Бийо, обращаясь к солдатам. - Разве не подлость с вашей стороны - позволять немцам убивать ваших братьев?! - Подлость? - послышался в ответ угрожающий шепот. - Да.., подлость! Я это сказал и своих слов обратно не возьму. Или, может быть, вы хотите убить меня, чтобы доказать, что вы не подлецы? С этими словами Бийо сделал несколько шагов к тому месту, откуда раздались угрозы. - Ладно-ладно!.. Хватит... - сказал один из солдат. - Вы, друг мой, храбрый малый, но вы буржуа и можете делать, что хотите, а военные - солдаты, они выполняют приказ. - Выходит, - закричал Бийо, - если вам дадут приказ стрелять в нас, безоружных людей, вы будете стрелять - вы, наследники тех, кто при Фонтенуа позволили англичанам первыми открыть огонь?! - За себя ручаюсь: я стрелять не стану, - сказал кто-то из гвардейцев. - И я! И я тоже! - повторила вслед за ним сотня голосов. - В таком случае позаботьтесь о том, чтобы и другие в нас не стреляли, - сказал Бийо. - Если вы позволите немцам убивать нас - это будет все равно как если бы вы убивали нас сами. - Драгуны! Драгуны! - закричали сразу несколько голосов. Толпа, теснимая преследователями, выплеснулась с улицы Ришелье на площадь, а издалека донесся топот копыт тяжелой кавалерии, с каждой минутой слышавшийся все более отчетливо. - К оружию! К оружию! - кричали беглецы. - Тысяча чертей! - воскликнул Бийо, сбрасывая наземь тело савояра, которое до этой минуты все еще держал на своих плечах. - Если вы сами не способны пустить в ход ружья, отдайте их нам. - Если на то пошло, мы, черт подери, пустим их в ход сами! - сказал солдат, к которому обратился Бийо, и отобрал у фермера ружье, за которое тот уже ухватился. - Живо, живо! Заряжай! Пусть только австрийцы попробуют сказать слово этим парням! - О, дьявол! - закричал Бийо, топнув ногой. - Угораздило же меня оставить дома охотничье ружье! Но если только одного из этих австрийских псов подстрелят, я заберу у него мушкетон. - А покамест возьмите этот карабин, он заряжен, - произнес чей-то голос, и какой-то человек сунул в руки Бийо дорогой карабин. В ту же самую минуту драгуны ворвались на площадь, опрокидывая и рубя саблями всех, кто оказывался у них на пути. |
