|
- Угораздило же меня оставить дома охотничье ружье! Но если только одного из этих австрийских псов подстрелят, я заберу у него мушкетон. - А покамест возьмите этот карабин, он заряжен, - произнес чей-то голос, и какой-то человек сунул в руки Бийо дорогой карабин. В ту же самую минуту драгуны ворвались на площадь, опрокидывая и рубя саблями всех, кто оказывался у них на пути. Офицер, командовавший французскими гвардейцами, выступил на четыре шага вперед. - Эй, господа драгуны! - крикнул он. - Стойте! Остановитесь, прошу вас. То ли драгуны не услышали его, то ли не захотели услышать, то ли так разогнались, что не смогли остановиться, но они метнулись по площади вправо и сбили женщину и старика, которые тут же исчезли под копытами их лошадей. - Раз так - огонь! Огонь! - закричал Бийо. Он стоял рядом с офицером, так что можно было подумать, что команду эту дал офицер. Гвардейцы вскинули ружья и дали залп, остановивший драгунов. Эскадрон пришел в замешательство. - Эй, господа гвардейцы, - сказал, выезжая вперед, немецкий офицер, - знаете ли вы, в кого стреляете? - Черт подери! Еще бы нам не знать, - сказал Бийо и выстрелил в офицера. Тот упал. Тогда французские гвардейцы произвели второй залп, и немцы, поняв, что на этот раз имеют дело не с горожанами, обращающимися в бегство от первого же удара саблей, но с солдатами, готовыми принять бой, развернулись и воротились на Вандомскую площадь; вслед им раздался такой оглушительный вопль восторга, что немало лошадей понесли и сломали себе шею. - Да здравствуют французские гвардейцы! - кричал народ. - Да здравствуют солдаты отечества! - кричал Бийо. - Спасибо, - отвечали гвардейцы. - Мы видели, как стреляют, и получили боевое крещение. - И я, - сказал Питу, - я тоже видел, как стреляют. - Ну, и что ты скажешь? - спросил Бийо. - Скажу, что это не так страшно, как я думал. - Теперь, - сказал Бийо, осмотрев карабин и убедившись, что он стоит больших денег, - теперь я хотел бы знать, чье это ружье? - Моего хозяина, - отозвался из-за его спины давешний голос. - Но вы так ловко пустили его в ход, что мой хозяин раздумал забирать его назад. Бийо обернулся и увидел доезжачего в ливрее герцога Орлеанского. - А где он, твой хозяин? - спросил он. Доезжачий показал ему приоткрытые жалюзи, из-за которых герцог мог видеть все, что происходило на улице. - Значит, он за нас, твой хозяин? - спросил Бийо. - Он душой и сердцем за народ, - ответил доезжачий. - В таком случае скажем еще и еще раз: да здравствует герцог Орлеанский! - закричал Бийо. - Друзья, герцог Орлеанский за нас, да здравствует герцог Орлеанский! И он указал толпе на жалюзи, за которыми скрывайся герцог. Тогда они отворились полностью, и герцог Орлеанский трижды кивнул толпе. Затем жалюзи вновь затворились. Каким бы коротким ни был этот эпизод, он привел толпу в исступление. - Да здравствует герцог Орлеанский! - возопили две или три тысячи голосов. - Взломаем двери оружейников! - предложил кто-то в толпе. - Пойдем в Дом инвалидов! У Сомбрея двадцать тысяч стволов! - подали голос солдаты. - В Дом инвалидов! - кричали одни. |
