|
., диким, первозданным, и поэтому даже самым хитрым трудно прятать свое истинное лицо. Сначала в Голдсборо, а потом в Порт-Руаяле я постепенно поняла, что это за женщина. Конечно, мне и раньше не нравилось, что слишком часто она принуждала нас скрывать правду о случавшихся с ней припадках... “Скромность не позволяет мне допустить, - говорила она нам, - чтобы люди знали, что на меня снисходит святой божий дух”. Мне следовало бы намного раньше понять, что подлинная причина этих припадков заключается в безумии, одержимости, а не в мистическом экстазе, ссылками на который она обманывала нас... Как же мы были наивны! Лишь Жюльена сразу разобралась в ней. Мы же отнеслись к этой бедной девушке с недоброжелательностью и презрением. А теперь мы совершенно беспомощны, бессильны, полностью в ее власти здесь, на самом краю света. Когда вчера я увидела, как снимается с якоря корабль, направляющийся в Европу, я была готова на все, чтобы подняться на борт и бежать, бежать, куда угодно. Боже, сжалься над нами! - Дельфина, не думаете ли вы, что герцогиня связана с каким-то другим кораблем, с сообщниками, которые выполняют ее приказы и помогают ей осуществлять свои преступные замыслы? Дельфина с удивлением взглянула на Анжелику. - Нет.., я так не думаю, - пролепетала она. - Но тогда почему же вы внутренне убеждены, что Мария была убита? Кем? Ведь ваша “благодетельница” не могла сама столкнуть ее со скалы. Она была здесь, среди рыбаков, я видела ее. - Я.., я не знаю... Трудно, невозможно знать о ней все. Иногда создается впечатление, что она обладает даром раздвоения личности, и в то же время она столько лжет и лжет так правдоподобно, что очень трудно с уверенностью сказать, была она в каком-нибудь месте или нет... - А последние слова Марии... Можете ли вы объяснить их?.. Она прошептала: “В момент гибели корабля на ней не было ее красных чулок”. Дельфина пристально посмотрела на Анжелику. - Да, это правда, - сказала она, как бы отвечая на вопрос, который не смела задать себе... - Красные чулки.., они были на ней при высадке в Голдсборо.., так вот, раньше я их никогда не видела... Могу даже утверждать, что их не было в ее вещах на борту “Единорога”. Ведь мне не раз приходилось собирать ее багаж... И уж, конечно, Мария знала, что говорит, потому что в лодку она садилась вместе с герцогиней... - Что вы имеете в виду?.. У меня никогда не было полной уверенности в том, что мне довелось увидеть. Было очень темно, и в действительности все могло быть иначе. После кораблекрушения в моей голове все перепуталось. Мне не удавалось восстановить в памяти последовательность событий. Сначала пронесся слух, что наша благодетельница утонула, потом стали говорить, что ее спасли и что она сама спасла ребенка Жанны Мишо. Мне казалось, что тут в чем-то не сходятся концы с концами. И все же я убеждена, что герцогиня с Марией, ребенком и своим секретарем спустились в лодку до того, как “Единорог” понесло на скалы. А страшный треск и крик: “Спасайся, кто может, мы тонем!” - я услышала чуть позже. - Но тогда все легко объяснить. Она покинула “Единорог” до его гибели. Те два дня, в которые ее считали погибшей, она провела со своими сообщниками, видимо, на том корабле, который еще раньше был замечен нами. Там у нее хранились вещи для переодевания, в том числе и те красные чулки, в которых она неосторожно предстала перед нами, как несчастная жертва кораблекрушения. - Ну, а Мария? Ведь ее вынесли на сушу волны... Но тогда следует допустить, что ее бросили в воду уже из лодки. |
