|
Но добиться ей ничего не удалось. Петронилья замолкла и даже отказалась подтвердить, что корабль, который они несколько раз замечали на своем пути, был кораблем брата Амбруазины, человека с бледным лицом. Страх настолько овладел ею, что она, лязгая зубами на каждом слове, принялась говорить, что ей ничего, ничего не известно, кроме одного - если она отойдет хоть на шаг от дома Анжелики, “они” убьют ее... Получалось, что старая женщина собиралась оставаться здесь чуть ли не до второго пришествия. - Ну и обуза на нас свалилась, - сказал Кантор, когда Анжелика рассказала обо всем ему и Виль д'Авре. - Но ведь нельзя и выставить ее за дверь, она и впрямь боится оказаться убитой. - Возможно, на это есть основания, - отреагировал Виль д'Авре. Вечером герцогиня де Модрибур прислала человека за дуэньей. Анжелика ответила, что та нездорова и останется на ночь у нее подлечиться. Анжелика опасалась, что Амбруазина явится к ней с протестом, но, к счастью, этого не произошло. Ночь прошла беспокойно. Петронилья пребывала в прострации, изредка прерываемой плачем и стонами. Потом у нее начались боли в животе, и Анжелике пришлось несколько раз сопроводить ее в туалет, поскольку та сама не могла ступить и шагу. Ей повсюду чудились монстры, притаившиеся убийцы. Наконец, Петронилья вспомнила, что в сумочке у нее хранится хорошее лекарство от колик. Анжелика дала ей его, после чего все заснули. К утру Петронилье полегчало. За завтраком Виль д'Авре и Анжелика всячески убеждали бедную гувернантку сделать вид, что ничего особенного не произошло, и вернуться к королевским невестам. Такое естественное поведение могло бы избавить ее от подозрений. А скоро прибудет граф де Пейрак, и все уладится. Петронилья несколько приободрилась. А когда Виль д'Авре признался, что при первом же взгляде на нее он понял, что она из Дофине, и они побеседовали о ее родной провинции, она и вовсе почувствовала себя молодцом. Предпочитая не пользоваться гостеприимством Никола Пари и стремясь теснее сплотить своих сторонников в окружавшей их зловещей атмосфере, Анжелика позаботилась о том, чтобы не только завтраки, но и обеды и ужины проходили у нее с участием Кантора, Барсампюи, Дефура, сына Марселины и, разумеется, Виль д'Авре, чей повар и адъютант обслуживали их. Между тем, завтрак продолжался, как вдруг на пороге появилась герцогиня де Модрибур в сопровождении своих обычных кавалеров - старого Пари и капитана дю Фауе. Сейчас вся эта милая компания возвращалась с мессы. Герцогиня была одета в красное муаровое платье с огненным оттенком, от чего против света казалось, что вокруг ее темноволосой головы образовалось нечто вроде золотистого ореола. Переступив порог, она сказала: - Я пришла справиться о вашем самочувствии, Петронилья. Что с вами случилось, милая? Толстая гувернантка побледнела и задрожала с головы до пят. Дикий ужас, овладевший ею, настолько преобразил ее лицо, что оно превратилось в отвратительную карикатуру: выпученные глаза, трясущиеся щеки, толстая, повисшая вниз губа, с которой сыпались крошки пирога. Картина была настолько тяжкая, что даже самый светский из них человек, маркиз де Виль д'Авре, не смог найти никакой шутки, чтобы прервать наступившее гнетущее молчание. - Что с вами, Петронилья? - спросила Амбруазина ангельским голосом с некоторой ноткой удивления. - Можно подумать, что вы испугались меня. - Разве я всегда не заботилась о вас, госпожа, как о своем родном дитяти? - спросила старая женщина, изобразив на лице жалкую улыбку. - Разве это не так... Амбруазина с грустью оглядела всех присутствующих. |
