|
С похоронами медлить было нельзя - ясно, что дряблое толстое тело скончавшейся вот-вот начнет разлагаться. Быстро выкопали могилу, прочитали молитву, опустили гроб, установили крест на могильном холмике. Потусторонним хладом повеяло на всех: на королевских невест, побледневших и притихших, на суеверных бретонцев, что-то бормотавших о нечистой силе, на местных жителей-акадийцев, белых и индейцев, опасавшихся эпидемии чумы и оспы... Все люди Анжелики ощущали на себе всеобщую враждебность и подозрительность, особенно после истории с росомахой. - Ты должен ехать, - повторила Анжелика Кантору, которому сейчас угрожала наибольшая опасность. - Если не сможешь морем, пойдешь по суше, как эго было, когда мы оказались на косе Макуа, пока не доберешься до какого-нибудь пункта, какого-нибудь порта, например до Шедиака, где удастся сесть на корабль. - Но ведь в лесу полно сообщников Амбруазины? Они вряд ли дадут мне пройти... Кантор имел в виду рассказ Пиксарета. Обнаружив в соседней бухточке два небольших корабля, он спрятался за деревьями и начал разглядывать матросов. Среди них оказались виновники гибели корабля во Французском заливе. Сейчас вся эта братия бродила по соседним лесам, спаивая огненной водой индианок. Можно было предположить, что герцогиня-дьяволица рассчитывала использовать этих людей как свой вооруженный резерв. - Может ли Кантор пройти через лес, не подвергая себя опасности? Этот вопрос был задан Пиксарету, который у очага курил трубку. Пиксарет отрицательно покачал головой. - Так значит, мы окружены? - спросил Кантор. Анжелика снова обратилась к Пиксарету: - А ты уверен, что матросы из леса действительно связаны с этим сатаной в женском облике?.. - Так подсказывает мне мой дух, - медленно ответил Пиксарет, - но одной внутренней уверенности недостаточно, особенно когда имеешь дело с белыми. Я сказал Униаке: "Наберись терпения, если ты сейчас начнешь снимать скальпы с этих людей, ты сойдешь либо за безумца, либо за провокатора, желающего развязать войну...” Нужно, чтобы они сами разоблачили себя, показали свое истинное нутро, всю черноту своей души. Пока они только спаивают индианок, склоняя их к разврату. Но в основном они варят смолу и чинят свои суда, как все матросы, приходящие сюда на лето. Пока нет оснований убивать их, надо выждать. Может быть, вскоре кто-то из них попытается встретиться с этой женщиной, или же она сама отправится на встречу с ними. Все это будет нам известно - ведь у леса есть глаза. - Ждать, ждать... - недовольно сказал Кантор. - А завтра они сами перебьют нас всех до последнего. Он порывисто поднялся. - Я должен убить ее немедленно! - с яростью сказал од - Оставлять живыми таких людей - тяжкий грех. Мы обязаны опередить их, иначе они убьют вас. Я должен убить ее! - Я готов идти с тобой, мой мальчик! - воскликнул Барсампюи, также встав из-за стола. Но тут вмешалась Анжелика. - Пожалуйста, успокойтесь. Убив ее по непонятным для окружающих причинам, вы почти наверняка обречете на смерть всех нас. Надо выждать, пока не выявится вся правда, и тогда наступит возмездие. - Твоя мать права, малыш, - поддержал Анжелику Виль д'Авре. Если мы начнем подгонять события, то твой отец, граф де Пейрак, скорее всего найдет здесь лишь одни трупы. Пьяные индейцы в лесах, готовые на все мерзавцы, послушно выполняющие волю своей госпожи, запуганные женщины, доведенные до отчаяния люди - все это готово вспыхнуть моментально... На этих проклятых берегах кровавые войны в конце лета - весьма обычное дело. |
