|
.. - Он?.. - Ваш супруг, граф де Пейрак. - Конечно, не похож, - с улыбкой сказала Анжелика. - За это я его и люблю! Она попыталась придумать, каким окольным путем завести с Амбруазиной разговор о королевских невестах. - Так значит, сударыня, невзирая на обстоятельства, при которых вы появились в Голдсборо, наши края произвели на вас скорее благоприятное впечатление? Герцогиня вздрогнула и настороженно взглянула на Анжелику. Тревожно, с дрожью в голосе, она спросила: - Так значит, вы не хотите звать меня Амбруазиной? Эта просьба поразила Анжелику. - Если вам так хочется. - А вам - нет? - Достаточно ли мы знаем друг друга? - Можно почувствовать некое родство с первой же встречи. Герцогиня де Модрибур дрожала всем телом и была, судя по всему, глубоко потрясена. Она отвела взор и вновь устремила его сквозь открытую дверь на морской горизонт, словно в нем заключалась ее единственная надежда. - Голдсборо? - прошептала она наконец. - Нет! Я не люблю эти места. Я ощущаю здесь страсти, чуждые мне, и помимо моей воли, с тех пор, как я здесь, душу мою смущают отчаяние и сомнение. И страх - страх узнать, что жизнь моя, прежде чем меня забросило сюда, устремилась на гибельную стезю. Предчувствия, возможно, не обманули ее. Теперь, когда молодая вдова оставила привычную ей искусственную атмосферу и очутилась на холодном пронзительном ветру Голдсборо, не начала ли она прозревать другую жизнь, которую она могла бы прожить - более человечную, более счастливую? Анжелике претил этот спор, ей не хотелось в него углубляться. Личность герцогини де Модрибур была слишком чужда ей, хотя она и могла понять, что же терзает Амбруазину, что изломало ее, сделало несколько странной. Однако, если графиня де Пейрак и испытывала жалость, она не чувствовала себя способной давать советы этой страдающей душе, ибо понимала, что Амбруазине следовало скорее оставаться в пахнущем ладаном полумраке исповедален Сен-Сюльпис, нежели устремляться к суровым, первозданным берегам Америки. Конечно, день, чтобы поговорить с герцогиней о сюжете столь низменном, как замужество королевских невест, был выбран неудачно, но все же следовало что-то решать - люди Колена, опасаясь потерять своих “нареченных”, начинали терять терпение. - Подумали ли вы над предложениями, которые мой муж изложил вам вчера вечером? - спросила графиня. На сей раз Амбруазина де Модрибур устремила на нее взгляд, исполненный ужаса. Лицо ее стало мертвенно-бледным. - Что вы хотите сказать? - запинаясь, пробормотала она. Анжелика вооружилась терпением. - Он ведь беседовал с вами о планах некоторых из ваших девушек - они хотят обосноваться здесь, обвенчавшись, как добрые и истинные католички, с нашими поселенцами. - Ах, так дело в этом? - произнесла Амбруазина вслух. - Простите меня... Я опасалась... Я подумала, что речь идет о другом... Она провела рукой по лбу, потом опустила ее на грудь, словно для того, чтобы успокоить биение своего сердца. Наконец, сомкнув ладони, она закрыла глаза и на минуту погрузилась в молитву. Когда она вновь взглянула на Анжелику, в ее взгляде опять читалась уверенность, и голос был тверд: - Несколько девушек, действительно, открылись мне в своих чувствах, которые испытывают они к тем мужчинам, что дали во время кораблекрушения зарок принадлежать им. |
