|
Открыли ставни. Перед глазами предстал белоснежный хаос. Домов, улиц, деревьев не было, только крыши выглядывали из снежных холмов. Над всей этой белизной из плотного тумана медленно выплывала небесная лазурь. \ Квебек казался покрытым бархатным покровом, колокольни высились над крышами. Он походил на гигантскую кадильницу при богослужении благодаря многочисленным струйкам дыма, поднимавшимся вертикально к небу и окрашенным лучами солнца в золотистые и серебристые тона. Первым знаком возвращения к жизни этого квартала Верхнего города был бульдог де Шамбли-Монтобана, резвившийся, как дельфин в волнах. В вихре снежной пыли росомаха кинулась к дому, в котором находились Анжелика и Кантор, и животные подняли веселую возню. С радостными криками вышли дети, и, катаясь в пушистом снегу, они стали возиться вместе с животными. Первым убежал бульдог. Мадемуазель д'Уредан, погребенная в полумраке своего дома, слышала все, но не могла ничего видеть. Ее служанка, закутанная в шаль, вышла через окошко мансарды с лопатой в руках и стала разгребать снег перед окном. Это было самой срочной работой. С дверью можно справиться потом. Из сугроба, как из пены морской, появилась глупая собака на цепи. Она взгромоздилась на опрокинутую бочку и смотрела на дом Виль д'Аврэя, как утопающий смотрит на корабль. Жизнь возобновлялась. Индейцы из маленького лагеря проделали себе выход и вышли, как кроты, один за другим из своих вигвамов, грибообразные формы которых едва угадывались под сенью вяза, засыпанного до ветвей. Во время бури одна из индейских женщин родила ребенка. Она пришла в дом Виль д'Аврэя попросить белого хлеба и немного водки для себя и корпии для новорожденного. Она несла его за спиной на маленькой доске, пестро разрисованной, запеленутого в красные и лиловые ленты, вышитые жемчугом и щетиной кабана. Он походил на кокон, откуда едва виднелась его круглая, цвета красного дерева мордочка. Он спокойно спал. Бардане из своего дома проделал траншею по самому короткому пути к дому мадам де Пейрак. Он пришел сразу же за рабочими с лопатами. Обеспокоенный, он хотел ее навестить, справиться о ее здоровье. Его пригласили обедать. Во время бури он все время играл в карты с де Шамбли-Монтобаном. Анжелика увидела, что Онорина, пробравшись по пояс в снегу, беседует со служанкой-англичанкой, которая энергично работала перед дверью с лопатой и веником. Маленькая Онорина знала несколько слов по-английски и успешно разговаривала. - Чего ты хочешь от Джесси? - спросила Анжелика. - Она сказала, что, когда будет большой снег, она нам прочтет историю одной принцессы. Все скоро будут справлять Рождество. В городе одновременно распространились два известия. Мать Магдалина встретилась с мадам де Пейрак и решительно отмела все сомнения по поводу ее. Все были очень этим довольны. Но известие об отъезде отца д'Оржеваля к ирокезам было принято не без волнения. Мадам де Кастель-Моржа говорила об этом в драматических тонах. Она не скрывала своего отчаяния и заявляла, что была допущена преступная несправедливость. Отец д'Оржеваль уже был однажды в плену у ирокезов, и его пытали. Если он опять попадется им в руки, то на этот раз ему не будет пощады. "У нас будет новый Бребеф", - говорил месье де Лаваль, возможно, с легким оттенком удовлетворения в голосе. Чтобы напомнить верующим, в тени каких великих мучеников возникала Канада, он прочел с кафедры свидетельство Кристофера Маньо, первого канадца, которому показали тело известного иезуита, свидетельство ужасной казни, которая остается одной из самых страшных во всех анналах христианской мартирологии. |
