|
- Мы не встречались с вами после дня начала бури. Теперь мадам де Кастель-Моржа пытается поднять общественное мнение против меня. Говорят, что отцу д'Оржевалю грозит большая опасность, - и это из-за меня Мне хотелось бы знать, де Ломени, считаете ли вы меня виновной? Если это так, я буду очень огорчена. В чем я виновата? Шевалье положил свою руку на ее руку. Он ласково посмотрел и покачал головой. - Вы повинны только в том, что вы - женщина и кажетесь ему привлекательной. Вы рассказали сами: он видел вас выходящей из воды. Он вам никогда этого не простит, - добавил он с запинкой, - потому что, возможно, в это мгновение он понял, что у него есть слабость, из-за которой он рискует стать беззащитным и даже потерять веру. - Поколебать веру иезуита? Мой дорогой друг, ваш пессимизм вводит вас в заблуждение. Есть выбор, который изменить нельзя. - Увы, но не у него, - вздохнул де Ломени. - Я знаю его со школы. У него всегда был страх, даже, я бы сказал, ненависть. Страх, ненависть к женщине. Не знаю почему. Но, возможно, что ваша встреча открыла ему глаза на некоторые вещи. Например, что его влечение к духовному званию и то, что он захотел стать иезуитом, было стремлением найти убежище от зла. От женщины, воплощенного зла, пришедшего, чтобы развратить мужчину, Лилит каббалы, женского демона - суккуба, более способного похитить душу человеческую, чем инкуб - демон мужской, ибо суккуб более хитер. Анжелика побледнела, слушая его. Она понимала, что Ломени-Шамбор не знал о существовании в жизни Себастьяна д'Оржеваля с раннего детства этого адского существа, Амбруазины. "Как демон, идущий следом", - подумала она. Но он был близок к истине. Он изобразил силуэт ребенка-убийцы, который беспрестанно колебался на грани добра и зла и который всю жизнь пытался определить эту грань. Это соответствовало бредовым воплям женщины-демона. "О, мое прекрасное детство! Он, Себастьян, его голубые глаза и руки в крови. Он и Залил, обагренные человеческой кровью... Мы были трое проклятых детей в руках Сатаны!.. Никогда не было таких исполненных силы детей... там в Дофине. Мы были вместилищем тысяч пламенных духов... Почему он предал нас? Почему он присоединился к этой армии черных людей с крестом на сердце?" Анжелика схватила де Ломени-Шамбора за руку. - Но это же не я, Клод, это не я, Лилит. - Я это знаю. - Вы слышали, что тогда сказала мать Магдалина? - Мне не нужно было ее слушать, чтобы знать это. И он добавил с нежностью, стараясь успокоить ее: - Как только я увидел вас в Катарунке, я понял, что предубеждение против вас было нелепым. Помните, что между нами сразу установилась симпатия. - Это правда. Она хотела сказать ему: "Вы мне всегда нравились", но, найдя это выражение суховатым, сказала: "Вы мне понравились с первого взгляда, де Ломени-Шамбор". Что было не лучше. Слова выдавали их намерение оставаться в рамках простой дружбы, и они оба рассмеялись. Ей хотелось облегчить его горе. Она сказала, чтобы его ободрить: - Раз он так силен, он сможет справиться с Уттаке, вождем ирокезов. - Уттаке тоже очень силен, и он - ваш союзник. Она была в сомнении. Могла ли она сказать ему, что "черный человек", просматривавшийся за женщиной-демоном, был отец д'Оржеваль, что мать Магдалина это знала, что отец де Мобеж также это знал? Решение настоятеля иезуитов спасло город от большой беды. |
