|
И только это важно. Вошел лакей, чтобы поправить огонь в камине. Барон де Бессар сделал ему неприметный знак, и, поправив огонь, лакей не ушел, а уселся в дальнем углу. Барон использовал его иногда для грязных дел, из таких, которые пачкают руки. Он был похож на носильщика, у него было грубое лицо, но он не был глуп, и Бессар не боялся посвящать его в некоторые спорные дела, для разрешения которых могут понадобиться его услуги. У него иногда возникали планы, и неплохие планы. Это был подходящий головорез. - У нее, кажется, есть одна слабость, - продолжал де Вивонн. - Она хочет, чтобы было оказано правосудие ее неудобному супругу. Что ж, она это получит. - А затем известно, что нужно делать с неудобными мужьями, - насмешливо сказал Мартен д'Аржантейль. - Ну, нет. Он не из тех, кого можно захватить врасплох. Это - лиса морей. - Вы его хорошо знаете? - Да, я его знаю! Я знаю их обоих! Нужно отдать ему справедливость. Он перевел дыхание. - ...Пить... пить... Что за страна! Чем холоднее, тем больше хочется пить! Он зашептал: - ...Наивная - нет. Но менее ловкая, чем это можно подумать, видя ее чертовскую дерзость. Правда, когда рассматриваешь преимущества и недостатки общения с ней, приходишь в изумление. Что касается меня, я ей обязан королевской немилостью после этого дела в Марселе, и я знаю других, которые были обязаны ей изгнанием и смертью, но в то же время... - Неизгладимыми воспоминаниями, - пробормотал Бессар. "Которые время сделало еще более незабываемыми и мучительными", - подумал Вивонн. - Занимается ли она колдовством? - спросил Сент-Эдм. - Ничего об этом не знаю, - сказал герцог, который ходил по комнате, как зверь в клетке. У свидетелей его волнения были довольно кислые физиономии. Они все замолчали. Они зависели от карьеры герцога, но еще более - от его сестры АтенаиС де Монтеспан. Его влияние основывалось только на том, что он был братом королевской любовницы, дядей этих маленьких незаконных детей, которых воспитывала мадам де Ментенон и которых король признал и сделал принцами крови. Теперь, когда и гувернантка стала заметной фигурой, положение королевской любовницы казалось совершенно упроченным. - Вы должны, герцог, помогать только вашей сестре, ей одной. Король никогда ее не оставит. Он привязан к ней чувственностью, воспоминаниями и любовью к детям. И потом - она очаровательна, и он никогда не скучает в ее обществе. Это - ее козырь. Она одна может нас спасти. Она сделает для этого все, так как она спасает себя вместе с нами. Вспомните, как ловко она объяснила королю причину вашего отъезда - маленькое неважное лихоимство, - но он понял, что для того, чтобы ему не докучали чиновники этими мелочными дрязгами, ваше небольшое временное исчезновение было бы разумным. Самый лучший способ покончить с этим делом. Самое важное, чтобы он знал о вашем отъезде и не удивлялся... - Что она говорила, чего она достигла? По крайней мере, мы смогли покинуть землю Франции вовремя. Когда мы отплывали, полицейские уже шли по нашим следам. Нет, герцог, не планируйте ничего, что может угрожать ее положению - пока оно незыблемо. Вы обольщаетесь относительно влияния этой женщины - мадам де Пейрак или дю Плесси-Бельер, и не видите тяжести обвинений против нее. С высоты башен замка Святого Людовика прозвучал сигнал времени. На улицах запах жаркого в обеденное время был так силен, что проникал во все дома. |
