|
- Ну, что ж, будьте уверены, я с удовольствием поменяю его на вашего. Была ли наивность или хитрость с ее стороны, что она приходила в замок Монтиньи под вечер, так что Жоффрею приходилось ее потом сопровождать? На этот раз она не приехала в карете, и был ли это действительно случай, который постоянно приводил ее в дома, где он бывал, и почему она так часто оказывалась на улицах, где он ходил? Правда, этот город был такой тесный, такой скученный. До этого времени она избегала дома Виль д'Аврэя, и Анжелика ее туда не приглашала. Только стечение обстоятельств, связанных с этим балом, объединило их. Хотя Анжелика и была довольна тем, что ее хорошо причесали, она не была уверена, что Беранжер пришла, не имея никаких намерений. С первого взгляда это было трогательно - такое восхищение их супружеской парой. Все же Анжелика предпочла, чтобы она поменьше восхищалась и была более умеренна в своем восторженном поклонении графу де Пейраку. Разве она сама была равнодушна ко вниманию, доходящему до почти религиозного любования, которое их окружало и было для них привычной средой? Потому что они были рождены не для того, чтобы идти в толпе, но для того, чтобы на них смотрели, за ними следовали. У жителей Новой Франции были горячие сердца. Жоффрей и Анжелика де Пейрак сами были такими. Прошедшие тысячу жестоких испытаний, они любили нравиться и возбуждать любовь и не пренебрегали такой возможностью. В начале этого года можно было даже сказать, что у них было слишком много друзей. И Анжелика начинала сожалеть, что не может поддерживать отношения со всеми. Хотя враги, казалось, были обезоружены, это не означало, что они все прекратили борьбу. Мадам де Кастель-Моржа открыто показывала свою неприязнь. Но она была противником, к которому Анжелика чувствовала сострадание. Ее не любили. Канадцы, родившиеся здесь, упрекали ее в том, что она вмешивается в дела колонии, в которых она ничего не понимает даже после нескольких лет пребывания в Канаде. В ней была какая-то прирожденная неуклюжесть, она всегда действовала невпопад. А ее муж Кастель-Моржа не отличался святостью. Он утешался тем, что был одним из самых постоянных клиентов отдельных кабинетов, созданных для любви, которые мадам Гонфарель содержала в здании позади своей гостиницы. Это был настоящий караван-сарай, куда с трудом смогли бы проникнуть люди строгих нравов и полиция. Общественное мнение оправдывало поведение Кастель-Моржа. настолько поведение его супруги вызывало осуждение. Чрезмерное усердие, с которым она защищала своего исповедника, отца д'Оржеваля, превратило ее в посмешище. Все знали, что у нее есть единственная настоящая привязанность - ее любимый сын, красавец Анн-Франсуа. Но и здесь ей не повезло. Возвращение из лесов молодого авантюриста, которого она так ожидала, сопровождалось самыми несчастными последствиями, и сын обвинял в этом мать. В довершение всех неприятностей он во время своего путешествия подружился с Флоримоном де Пейраком и жил у него в замке Монтиньи. Там оба храбрых путешественника, поощряемые графом де Пейраком, работали вместе с д'Урвилем и геометром Фальером над картами и описанием путешествия к Великим Озерам, которое они вместе совершили. Наконец, самым страшным для Сабины Кастель-Моржа было то, что ее обожаемый сын питал самое пылкое восхищение, а по правде сказать, самые нежные чувства к Анжелике, которую его мать считала своей ненавистной соперницей. Анжелика улыбалась, видя это увлечение молодого человека, и не обращала на это внимания, пока изъявления этой любви, живущей в сердце и воображении Анн-Франсуа, ограничивались стремлением всячески услужить ей, когда к этому представлялся случай, и красноречивыми взглядами его красивых черных глаз. |
