|
.. - Победа! Победа на всех фронтах, - повторял Виль д'Аврэй, ведя под руку Анжелику к широко распахнутым воротам собора, откуда неслись торжественные звуки органа. - Кстати, - сказал он, - я знаю, кто стрелял из пушки по вашим кораблям... Да, мне только что сообщили... Это совершенно неожиданно... Вы мне не поверите... спорю на сто... сворю на тысячу. - Но говорите же... я умираю от любопытства. - Так вот! Это МАДАМ ДЕ КАСТЕЛЬ-МОРЖА! *** - Мадам де Кастель-Моржа! - повторила Анжелика. - Женщина! Стреляла из пушки! Но она сумасшедшая! Она же могла убить собственного сына... - Она не знала, что он находится на борту. Виль д'Аврэй прыснул со смеху. - Она была вне себя от злости, узнав, что Квебек не собираются защищать от вас и что ее муж уступил Фронтенаку. И она, решила сама пробраться на редут, и, накинувшись на солдат и офицеров, находившихся там, приказала им потопить ваш флот. Говорят, она собственноручно поместила мешок с порохом в жерло пушки и проткнула его штыком. Солдат-артиллерист выстрелил, так как испугался, что она, размахивая штыком, выколет ему глаза или подожжет порох и взорвет всех и вся... Однако, надо признать, что за неистовая женщина! - Лучше скажите, что за сумасшедшая! Слушая эту, по меньшей мере, удивительную новость, Анжелика пропустила тот момент, когда они миновали вход в собор. Она внезапно очутилась в глубине храма в первом ряду перед скамейкой для молитвы, сделанной из резного дерева, с бархатной подушечкой цвета граната с золотой бахромой. Анжелика преклонила колени. Перед ней в полутьме блестел золотом алтарь, по обе стороны от него стояли колонны из черного мрамора, а над ними деревянная скульптура голубки - символ Святого Духа. Тем временем позади нее церковь наполнилась шумом входящих. Одно казалось в Квебеке главным: занять место, соответствующее рангу. Иерархия званий, служебных должностей, богатства создавала в этой маленькой столице множество споров о превосходстве одних над другими, каждый считал, что защищая собственную честь и достоинство, он защищает одновременно честь и достоинство короля, Новой Франции и даже Господа Бога. И при любых обстоятельствах проявлялся этот дух жесткого соперничества и соблюдения табели о рангах. В этом лихорадочном стремлении каждого занять подобающее ему место, не дать сопернику опередить себя, люди совершенно не отдавали себе отчета в том, что они находятся в храме, рядом со Святым распятием. Возникло даже что-то вроде потасовки, и еще немного, и посланник короля господин де Бардане остался бы без молитвенной скамейки или же оказался бы во втором ряду. Чтобы выправить положение, господин де Фронтенак вынужден был уступить ему свою скамейку, находящуюся немного впереди мест, отведенных для графа и графини де Пейрак. При этом он бросил недовольный взгляд на интенданта Карлона, занявшего место справа от Виль д'Аврэя. Маркиз же в своем непреклонном стремлении находиться рядом с Анжеликой занял как раз то место, которое предназначалось де Барданю. Губернатору удалось урегулировать эту путаницу с местами, но при этом ему пришлось поставить свою скамеечку совсем рядом с балюстрадой, ограждающей алтарь. Епископ, направляясь к ступенькам алтаря, заметил это и нахмурился. Между тем месса началась. Дети, поющие в хоре, заняла свои места. Певчие начали гимн Богу: Воздаем хвалу тебе, о Боже, Ты наш Всемогущий Господь Святой, святой, святой Отче! Небеса и земля наполнены Твоей Благодатью и Славой. |
