|
- Но ведь любое посольство неприкосновенно в чужой стране, - осторожно заметил пожилой буржуа. - Да, конечно. Однако оно не должно давать приют всем ракалиям Рима и способствовать подрыву единства церкви. - Но и церковь не должна подрывать единства французского государства, на страже которого стоит король, - упрямо возразил пожилой буржуа. Все посмотрели на него, словно недоумевая, почему он оказался здесь. Во взгляде большинства сквозила подозрительность, и они отвернулись, явно сожалея, что высказывали опасные мысли при незнакомце, который - кто знает! - может, был подослан Королевским советом. Один только мэтр Галлеман, пристально посмотрев на него, возразил: - Ну что ж, следите внимательно за этим процессом, сударь. Вы на нем получите некоторое представление о действительном конфликте между королем и римской церковью. Анжелика в ужасе слушала этот разговор. Теперь ей стали понятны колебания иезуитов и неудача с посланием папы, на которое она долгое время возлагала все свои надежды. Значит, король не признает никакой власти над собой. А раз так - Жоффрея де Пейрака может спасти только одно: если совесть судей одержит верх над их раболепством. Наступившая вдруг в зале мертвая тишина вернула Анжелику к действительности. Сердце ее замерло. Она увидела Жоффрея. Он шел с трудом, опираясь на две палки; теперь он хромал еще сильнее, и после каждого его шага казалось, что сейчас он упадет. Он производил впечатление человека очень высокого и в то же время очень сутулого, а худоба его не поддавалась описанию. Анжелика была потрясена до глубины души. Долгие месяцы разлуки немного стерли в ее памяти дорогой ей облик, и сейчас, глядя на него как бы глазами наполнившей зал публики, она в ужасе отметила, что он действительно выглядит необычно, даже немного устрашающе. Пышные черные волосы, обрамляющие изможденное, бледное как смерть лицо с красными шрамами, потрепанная одежда, худоба - все это должно было ошеломить сидящих в зале. Когда он поднял голову и медленно обвел публику горящим взглядом черных глаз, в которых сквозила ирония и уверенность в себе, жалость, закравшаяся было в души некоторых, исчезла, и по залу пробежал враждебный ропот. То, что увидели люди, превзошло все их ожидания. Перед ними стоял настоящий колдун! Опуститься на скамью на колени граф де Пейрак не смог, и он старался стоять перед нею между двумя стражниками. *** В этот момент через две двери вошли двадцать вооруженных швейцарских гвардейцев и рассеялись по огромному залу. Все было готово для начала процесса. Чей-то голос объявил: - Господа, суд идет! Все встали, и в дверь, которая вела на помост, вошли Судебные приставы с алебардами, в костюмах XVI века с гофрированными воротниками и в шапочках с перьями. За ними шествовали судьи в тогах с горностаевыми воротниками и в квадратных шапочках. Первым шел довольно пожилой человек в черном, в котором Анжелика с трудом узнала канцлера Сегье - она видела его во всем великолепии во время торжественного въезда короля в Париж. За ним шел какой-то сухопарый высокий человек в красной тоге. Затем следовали шестеро в черном. На плечах одного из них была короткая красная накидка. Это был господин Массно, президент тулузского парламента. Сейчас он был одет куда строже, чем в день их встречи на дороге в Сальсинь. Анжелика слышала, как сидевший впереди нее мэтр Галлеман вполголоса объяснял: - Старик в черном, что идет впереди, - канцлер Сегье. |
