Зачем он это сделал? Просто дружеская помощь или намёк на что то большее? Я же не хочу с ним встречаться. Мы целый год общаемся, он меня не привлекает как парень. Но поцелуй был таким волшебным, искристым, незабываемым! Разве можно испытывать такие сильные эмоции к другу? Или же все сходят с ума от первого поцелуя?

Я ничего не знаю. Всегда верила, что влюблённость возникает сразу, с первого взгляда или разговора. И от второй половинки сносит крышу, мысли путаются, коленки дрожат, язык заплетается. Но с Димкой мне всегда было хорошо и спокойно, никакого сумбура в голове. И я не хочу портить наши отношения.

– Тин, ты в порядке? Я сделал что то не так? – взволнованно спрашивает Дима.

– Да, спасибо за первый поцелуй, – улыбаюсь и смотрю в его красивые глаза.

– Странно за такое благодарить. Я давно хотел тебя поцеловать.

– Настоящий друг познаётся в беде, не так ли? – нарочно игнорирую его слова.

– Друг? – тихо переспрашивает Дима.

– Ну да, я канючила и ныла, а ты с радостью пришёл на помощь. Исполнил моё заветное желание. Ты прекрасный друг, Димка.

Он перестаёт растирать мои замёрзшие руки, делает несколько шагов назад. В синих глазах затухает живой огонёк, лицо напрягается, между бровями появляется тонкая складка. Хмурится, взбешён.

Внутренности раздирает едкая горечь. Почему так неприятно и пусто в душе? Я же всё сделала правильно. Очертила границы, обезопасила нашу дружбу.

– Пора возвращаться в общагу, – резко бросает Дима и открывает дверь подъезда. Не дожидаясь меня, выходит на улицу, где уже прекратился ливень, только мелкие капли дождя всё ещё тарабанят по деревянной скамейке.

Прикасаюсь к своим остывающим губам, ёжусь от озноба и, смахнув влагу с щеки, иду за Димой.

1

Два года спустя 

– Пожалуйста, ну пожалуйста, пойдём со мной! – соединяю ладони в немой просьбе, дожидаясь его ответа.

– Я такое не слушаю, Тин, – недовольно бормочет Димка.

Он выглядит уставшим. И от щетины почему то никак не избавится. Димка всего на полтора года старше меня, но сейчас кажется, что ему не меньше двадцати пяти. Я уже который день ощущаю смутную тревогу. Будто теряю лучшего друга. Для волнения нет объективных причин, но я интуитивно чувствую, что в наших отношениях наступил застой.

Мы с Димкой стоим посреди комнаты и обсуждаем приближающийся концерт.

– Да эта группа впервые к нам приезжает! Такое невозможно пропустить! – повышаю голос, для пущего эффекта топаю ножкой. – Они классные, тебе обязательно понравится их музыка. Одно дело – бездушные студийные записи, совсем другое – живое исполнение.

– Тебе больше некого позвать?

– Ты сам прекрасно знаешь ответ, – морщусь невольно. Не ожидала, что Димка наступит на больную мозоль.

– Прости, не то ляпнул, – он подходит ко мне и виновато заглядывает в глаза. – Я не хочу видеть. как ты сходишь с ума от солиста группы.

– Серьёзно? – удивлённо таращу глаза, щеки горят от стыда. Дима знает, Дима обо всём знает. Но как? Я ведь ни разу не выказывала своего восхищения Алексом Милошевичем, всегда хвалила только группу. Скидывала песни Диме, но он так ни разу их и не послушал. Оказывается, чувствовал, что я безответно влюблена в красавчика вокалиста.

– Тинка, ты совсем не умеешь скрывать эмоции, – вздыхает друг. – Сияешь, когда смотришь на парах интервью с этим Алексом. Вся память в твоём ноутбуке забита видосами с ним, концертами группы, бесчисленными фотографиями.