То же самое лицо, но при этом — неуловимо другое. Он помнил эти глаза, но в связи с другим местом и другой дракой. Воспоминания боролись с тем, что он видел теперь. Лицо нападавшего было тяжелым и мокрым, борода опалена, но глаза — слишком спокойные, слишком оценивающие. Моргона еще раз ударили сзади — теперь сапогом в плечо. Он перекатился, но опоздал, и очередной удар едва не расколол его череп — или сознание, он не был в точности уверен, что именно, — и в ту же секунду все перекрыл Великий Крик, подобный удару грома. Моргон опустил лицо в папоротники и приник к заколебавшейся земле, стараясь не терять мысленной связи с лошадьми — его единственной надежной опорой.

Эхо крика медленно затихало вдали. Моргон поднял голову и увидел, что они снова вдвоем — он и Рэдерле. Лошади стояли безмятежно, не обращая внимания на сумятицу голосов, визг и вой зверей в окрестных зарослях. Рэдерле упала рядом с ним — лицо ее было искажено гримасой боли и ужаса.

— Тебя не ранили? — спросил он.

— Нет. — Она коснулась пальцами его щеки, заставив вздрогнуть. — Ну и крик… Поразительный крик для островитянина с Хеда.

Он воззрился на девушку, похолодев от знакомого предчувствия беды.

— Это ты кричала, Рэдерле…

— Нет, не я, — возразила она. — Это был твой крик.

— Да нет же. — Он сел и схватился за раскалывающуюся от боли голову. — Так кто же это кричал, во имя Хела?!

Рэдерле внезапно задрожала, и глаза ее принялись обшаривать непроглядную тьму.

— Кто-то, кто следил за нами, а возможно, следит до сих пор. Странное дело, Моргон, неужели это были просто люди, единственным желанием которых было украсть наших лошадей?

— Не знаю. — Он почесал затылок. — Не знаю. Это были люди, которые хотели украсть наших лошадей, да, и поэтому мне было так трудно с ними драться. Их было слишком много, но они были слишком безвредны для того, чтобы убивать их. А я не хотел использовать свою мощь сколько-нибудь заметно, чтобы не привлечь ненужного внимания.

— Ты наградил того типа свиной щетиной по всему телу.

— Он это заслужил, — ответил Моргон, поглаживая ноющий бок. — Но тот, последний, который выбрался из воды…

— Тот, которому я подожгла бороду?

— Не знаю. — Он провел ладонями по глазам, пытаясь вспомнить. — Вот чего я не знаю. Был ли человек, который вылез из реки, тем самым, который в нее бросился?

— Да что ты говоришь, Моргон, — прошептала Рэдерле.

— Он мог использовать свою мощь, но я не уверен в этом. Я не знаю… Может быть, я просто видел то, что ожидал увидеть.

— Если это был Меняющий Обличья, почему он не пытался тебя убить?

— Может быть, он просто сомневался, я ли это. Они не видели меня с тех пор, как меня поглотила гора Эрленстар. Я соблюдал крайнюю осторожность, пока пересекал Обитаемый Мир, и вряд ли они ожидали, что я поеду среди бела дня на крестьянской лошадке по Торговой дороге.

— Но если он заподозрил… Моргон, ведь ты воздействовал на лошадей.

— То была простая связь молчания и мира; вряд ли здесь было что-то для него подозрительное.

— Но тогда бы он и не бежал от Великого Крика, верно? Если только он не отправился за подмогой… — Внезапно она потянула его, заставляя встать.