«Партия Ленина!

    Партия Сталина!»

    Осторожно перешагивая с одной балки на другую, Келсо добрался до проигрывателя и выключил его.

    В наступившей тишине было слышно лишь, как капает из крана вода.

    Полный погром — такого Келсо никогда еще не видел; он даже не испугался, обнаружив, что в комнате никого нет. Просто стоял и озадаченно озирался.

    «Так в каком же ты, парень, оказался положении? Вот в чем вопрос. Что они сделали с несчастным старым Папу? Ну так валяйте, хватайте меня. Топ-топ, товарищ, не всю же ночь нам тебя ждать!»

    Балансируя, как акробат, Келсо пробрался по балке на кухоньку: взрезанные пакеты, перевернутый холодильник, сорванные со стен полки...

    Пятясь, он вышел оттуда и, держась за поцарапанную стену, чтобы не упасть, завернул в коридорчик.

    «Тут две двери, парень, — справа и слева. Выбирай».

    Он поколебался и протянул руку.

    За этой дверью была спальня.

    «бог теперь, парень, становится тепло. Кстати, тебе хотелось переспать с моей дочкой?»

    Вспоротый матрас. Вспоротая подушка. Перевернутая кровать. Опустошенные ящики. Маленький обшарпанный коврик свернут и брошен в угол. Всюду валяется штукатурка. Пол вздыблен. Потолок обрушен.

    Тяжело дыша и балансируя на балке, Келсо стоял в коридоре и старался мобилизовать всю свою волю.

    Вторая дверь...

    «А вот теперь, парень, жарко!»

    ... вторая дверь — в ванную. Сиденье с унитаза снято и приставлено к умывальнику. Белая пластмассовая ванна наполнена розоватой водой. Похоже, подумал Келсо, на разбавленное грузинское вино. Он сунул в воду палец и тотчас его вытащил: он не ожидал, что вода такая ледяная, — а палец стал красным.

    На поверхности плавал завиток волос с кусочком кожи.

    «Пошли отсюда, парень!»

    С балки на балку, пыль от штукатурки в волосах, на руках, на плаще, на ботинках...

    Подгоняемый паническим страхом Келсо споткнулся, нога соскользнула с балки, и его левый ботинок проделал дыру в потолке нижней квартиры. Отделился кусок штукатурки. Он слышал, как штукатурка упала в темноту пустой квартиры. Добрые полминуты он обеими руками вытаскивал ногу из дыры и наконец высвободился.

    Протиснувшись в дверь, он очутился в коридоре и быстро пошел мимо пустых квартир к лестничной площадке. Какие-то странные звуки.

    Остановился и прислушался.

    Бум!

    «Ой, парень, вот теперь жарко, очень, очень жарко...»

    Звук шел из шахты лифта. Кто-то там был.

    Бум!

    Лубянка, ночь, длинная черная машина с работающим мотором, два сотрудника в пальто сходят по ступеням... Неужели нельзя избежать прошлого? — с горечью подумал Суворин, когда они помчались по улицам. Удивительно, что нет туристов, которые могли бы запечатлеть эту традиционную сценку из жизни матушки России. «Почему бы, милый, не поместить эту фотографию в альбом, между собором Василия Блаженного и тройкой на снегу?»

    Машина ухнула в рытвину, спустившись с холма у отеля «Метрополь», и Суворин ударился головой о мягкий потолок. Сидевший рядом с шофером Нетто развернул крупномасштабную карту московских улиц, какой ни один турист никогда не видал, потому что она все еще считалась секретной. Суворин включил свет в салоне и пригнулся, чтобы лучше видеть.