Пожалуй, придётся поискать другую возможность, подумал я. У противоположного берега косы. Или вдоль дороги, где охранники могут не ожидать такой наглости и отвлечься на машины.

Я взял Свету за руку.

— Идём обратно.

Развернулся лицом к морю и увидел, что в волнах мелькнул какой-то продолговатый предмет, издали похожий на сучковатое бревно.

И именно в этот момент из кустов шиповника раздался строгий окрик:

— Стоять!

Мы замерли на месте. Из кустов поднялась фигура в солдатской форме с автоматом в руках. Ствол автомата был направлен на нас.

— Кто такие? Что здесь делаете?

— Гуляем! — ответил я. — С девушкой.

Чёрт! Пригодилась-таки отмазка!

— Руки вверх!

Мы послушно подняли руки. Света с испугом смотрела на меня.

— Послушай, — как можно убедительнее сказал я часовому. — Мы ничего не нарушали. Просто гуляли по берегу, увидели табличку и сразу же остановились.

Я говорил чистую правду — до таблички мы не дошли. Я и не собирался этого делать, тем более в компании Светы.

— Вы что, не знаете, что здесь запретная зона?

— Да откуда? — глядя на солдата честными глазами, ответил я. — Мы же приезжие! Археологи из Ленинграда. После работы гуляли по пляжу и забрели сюда. Но за табличку-то мы не заходили!

— Так может, вы хотели зайти, просто не успели — рассудил солдат, не отводя от нас ствол.

— А зачем нам это надо? — удивился я.

— А я почём знаю, — резонно ответил солдат. — Командир придёт, разберётся.

— А что ты в кустах делал? — поинтересовался я. — Пост у тебя не там.

Солдат испуганно дёрнулся.

— Тебе какое дело? — угрожающе спросил он.

Я пожал плечами.

— Никакого.

Ссориться с вооружённым раздолбаем без свидетелей в мои планы не входило.

— Что это? — вдруг спросил солдат.

Он смотрел поверх моего плеча куда-то в море.

Я осторожно повернулся.

Волны бережно толкали то самое сучковатое бревно поближе к берегу. Бревно перевернулось, и я отчётливо увидел на фоне заката человеческую пятерню со скрюченными пальцами.

Апрель 997-го года, деревня пруссов

Глухо стукнул тяжёлый деревянный засов. Дверь со скрипом открылась.

— Не трогайте меня! — закричал Бенедикт.

Он забился в угол, подтянув ноги к себе, и обхватил колени руками. Пальцы монаха побелели, словно их свело судорогой.

Вилкас что-то сказал, взглянув на Эрика. Двое пруссов подхватили Бенедикта подмышки и вытащили из темноты сарая на свет. Монах стонал от страха, по его искажённому гримасой лицу катились крупные капли пота.

Эрик подошёл к Радиму.

— Идём, — сказал он. — Тебе ничего не сделают.

Радим легко поднялся на ноги. Его лицо было абсолютно спокойным.

Монахов вывели на торговую площадь. По ней ещё стелился синий дым от костра, постепенно расползаясь между домами.

Бенедикта потащили вверх по склону, к дому вождя. Позади шагали Вилкас и Агне, а за ними — Эрик и Радим.

— Вождь Вилкас решил помочь тебе, — шепнул Радиму Эрик.

Их провели в большой зал. Вилкас уселся в кресло, которое ещё недавно занимал его отец. Для Агне принесли другое кресло, а все остальные стояли.

Молчаливые заплаканные женщины неслышно скользили между воинами, накрывая стол для поминальной тризны. С площади слышался стук — там тоже сколачивали столы.

Вилкас взглянул на Радима и заговорил.