|
Но и надо представить себе положение этого несчастного патриарха, избранного уже после Октября, короткие годы руководившего церковью только теснимой, гонимой, расстреливаемой - и доверенной ему на сохранение. И тут же в газетах началась беспроигрышная травля патриарха и высших церковных чинов, удушающих Поволжье костлявой рукой голода! И чем тверже упорствовал патриарх, тем слабей становилось его положение. В марте началось движение и среди духовенства - уступить ценности, войти в согласие с властью. Опасения, которые здесь оставались, выразил Калинину епископ Антонин Грановский, вошедший в ЦК Помгола: "верующие тревожатся, что церковные ценности могут пойти на иные, узкие и чуждые их сердцам цели". (Зная общие принципы Передового Учения, опытный читатель согласится что это - очень вероятно. Ведь нужды Коминтерна и освобождающегося Востока не менее остры, чем поволжские.) Также и петроградский митрополит Вениамин пребывал в бессомненном порыве: "это - Богово, и мы все отдадим сами". Но не надо изъятия, пусть это будет вольная жертва. Он тоже хотел контроля духовенства и верующих: сопровождать церковные ценности до того момента, как они превратятся в хлеб для голодающих. Он терзался, как при всем этом не преступить и осуждающей воли патриарха. В Петрограде как будто складывалось мирно. На заседении петроградского Помгола 5 марта 22 г. создалась по рассказу свидетеля даже радужная обстановка. Вениамин огласил: "Православная церковь готова все отдать на помощь голодающим" и только в насильственном изъятии видит святотатство. Но тогда изъятие и не понадобится! Председатель Помгола Канатчиков заверил, что это вызовет благожелательное отношение Советской власти к церкви. (Как бы не так!) В теплом порыве все встали. Митрополит сказал: "Самая главная тяжесть - рознь и вражда. Но будет время - сольются русские люди. Я сам во главе молящихся сниму ризы с казанской Божьей матери, сладкими слезами оплачу их и отдам". Он благословил большевиков-членов Помгола, и те с непокрытыми головами провожали его до подъезда. "Петроградская правда" от 8, 9 и 10 марта < Статьи "Церковь и голод", "Как будут изъяты церковные ценности".> подтверждает мирный и успешный исход переговоров, благожелательно пишет о митрополите. "В Смольном договорились, что церковные чаши, ризы в присутствии верующих будут перелиты в слитки". И опять же вымазывается какой-то компромис! Ядовитые пары христианства отравляют революционную волю. Такое единение и такая сдача ценностей не нужны голодающим Поволжья! Сменяется бесхребетный состав Петропомгола, газеты взлаивают на "дурных пастырей" и "князей церкви", и разъясняется церковным представителям: не надо никаких ваших жертв! и никаких с вами переговоров! все принадлежит власти - и она возьмет, что считает нужным. И началось в Петрограде, как и всюду, принудительное изъятие со столкновениями. Теперь были законные основания начать церковные процессы. <Материалы взяты мною из "Очерков по истории церковной смуты" Анатолия Левитина. Ч. 1, Самиздат, 1962 и Записки допроса патриарха Тихона, том 5 Судебного дела.:> *** з) Московский церковный процесс (26 апреля - 7 мая 1922 г.), в Политехническом музее, Мосревтрибунал, председатель Бек, прокуроры Лунин и Лонгинов. 17 подсудимых, протоиереев и мирян, обвиненных в распространении патриаршего воззвания. |
