Колдун достиг обсидиановой двери, и та рассеялась дымом, давая перешагнуть порог, а затем снова возникла у него за спиной, ограждая от шума, и он погрузился в тишину санктума. В клетях на верхушках шестов горели жаровни, давая холодно-синее пламя. Под парящим кругом из розово-белого огня стояло серебряно-эбеновое кресло.

Шлем Астрея отсоединился и воспарил с головы. Он выпустил посох, и тот также поднялся в воздух. Остальные компоненты доспехов начали слетать с него отполированными чешуйками. Скрытое под пластинами тело на краткий миг показалось скульптурой из мышц. Образ вспыхнул, и плоть вдруг стала искаженной и покрытой шрамами, глазницы — пустыми провалами на изодранном лице.

Еще одна вспышка — и он стал фигурой из ревущего пламени под прозрачной кожей, его череп — скалящаяся маска с лишенными век глазами.

Вспышка — и он уже существо из когтей, рогов и крыльев, его улыбка — изогнутая игольчатая пила.

Вспышка — и он вновь стал мышцами и кожей, но вместо глаз так и остался огонь. В воздухе возникли одеяния и плавно опустились на его тело. Он осторожно сел в кресло.

Это место было для него исключительным, место, где варп и реальность сливались воедино, точка неподвижности, точка нейтральности в разделенном существовании.

«Теперь ты собираешься выслушать меня?» — произнес голос у него в голове; на этот раз то был не шепот, но рокот трескающегося льда.

«Я хочу покоя», — ответил Астрей. Он знал, что демон слышал каждую мысль в его черепе еще до того, как та успела сформироваться.

«Если бы ты хотел покоя, меня бы здесь не было, Астрей».

«Я хочу покоя всего на миг».

«Это слабость, мой сын, мой брат, моя плоть?»

Голос демона щелкал и дребезжал, и Астрей ощутил, как аура присутствия существа свивается и скользит вокруг него.

«Это просто миг, не больше».

«Миг — тоже время. Каждый миг и вероятность, утекающие сквозь твои пальцы, — это отринутая возможность».

«Миг».

«Ты не можешь позволить себе такой жертвы. Ты отдал мне свою душу, потому что жаждешь отомстить Ариману за гибель братьев, твоей чести и твоего будущего. Такое сведение счетов — задача не из легких, а Ариман не слабак. Дрогни на миг, засомневайся на миг, поколеблись на миг — и ты проиграешь».

«Какое тебе дело до моей мести, демон?»

«Мне есть дело, потому что тебе есть дело».

«Твой род — это ложь и злоба. Тебе нет дела ни до чего. Ты — стервятник бытия».

«И все же мне есть дело. Ты позвал меня, и я откликнулся. Я — лишь ответ на то, чего ты хочешь. Я не твоя пытка, Астрей. Я — ответ на твои молитвы».

Секунду разум Астрея безмолвствовал.

«Покажись», — приказал он.

«Ты хочешь увидеть зеркало?»

«Покажись».

«Твоя воля исполнится», — промолвил демон.

Перед Астреем возникла фигура, словно выйдя из скрытой в воздухе двери. Ее конечности со слишком большим количеством суставов и костей свисали до пола. На кончиках длинных пальцев закручивались когти из разбитого стекла. Кожа была цвета синевы раскаленного пламени. Тело скрывали развевающиеся желтые одеяния. Голова фигуры была сплюснутым обрубком, низко посаженным между плечами. Из ткани, прикрывавшей лицо, выступали спиральные рога. На спине подрагивали девять крыльев из рваных многоцветных перьев. Из прорехи в саване на Астрея взирал единственный глаз.

Когда-то демон был скован в теле Кадара, брата Астрея, и тот привязал его себе, чтобы помочь спасти Аримана от гибели.