Он до сих пор не знал, какова же численность полевой армии Ника Бонелли. В том, что люди Бонелли прослушивали его разговор с Кауфманом. Болан не сомневался, а вот сколько стволов против него выставят — понятия не имел.

Оставалось только надеяться, что за десять минут Бонелли сможет выслать не более двух-трех машин с боевиками. Если Болан ошибался... что ж, тогда сразу станет ясно, кто кого заманил в ловушку.

Нельзя было исключить и такого, варианта: он, Болан, окажется между молотом и наковальней и вынужден будет драться с двумя мощными отрядами. А это уж точно крышка.

Конечно, он попытался предусмотреть все нюансы, рассчитывая на огневую мощь своего боевого фургона. Но точки над "i" придется ставить лишь в самый момент «встречи».

Десять минут — вполне достаточный срок, чтобы хорошенько подготовиться. Задействовав электронную систему запуска ракет, он врубил оптику наводки. На экране монитора загорелась красная сетка.

На консоли зажегся сигнал: «Готовность к запуску».

Болан переключил управление на ручной пуск и подкрутил верньеры оптической системы, сузив поле зрения до пятидесятиметрового радиуса — ровно столько требовалось, чтобы охватить взглядом обреченный участок местности.

Цель запуска определялась теперь «выбором стрелка». В какую бы точку ни глядела оптика, простое нажатие рычага пошлет огненную стрелу именно в эту точку. Залповая мощь, однако, ограничивалась четырьмя ракетами. Перезарядка занимала — при должной сноровке — от шестидесяти до девяноста секунд, а ведь сколько сражений было проиграно за гораздо меньший срок — в одно мгновение!..

Так или иначе, в последние минуты перед встречей Болан ощущал удовлетворение. Он сделал все, что было в его силах. Остальное — во власти Провидения.

Он хорошо выбрал место. Движение здесь было редким, за все время не проехало ни одной посторонней машины. Но на восьмой минуте — началось. Сперва возник бешено мчащийся «континенталь». За рулем сидел здоровенный детина с каменным лицом, рядом с ним в напряженной позе застыл Мо Кауфман. Оптическая система, войдя в первый контакт, подстроилась и дала резкое изображение, благодаря чему удалось увидеть внутренность салона. Все было чисто.

Болан снова перевел оптику на широкий обзор, в поле которого тотчас попал автомобиль прикрытия — девятиместный фургончик, битком набитый вооруженными боевиками и послушно едущий в ста метрах от «континенталя». Болан подстроился, чтобы просканировать содержимое фургончика, затем опять перешел на широкий обзор, держа в поле зрения оба автомобиля. Кауфман внял совету Болана и отправился в путь отнюдь не налегке. Среди прочего мелкого вооружения, которым были увешаны пассажиры фургончика, Палач успел засечь пару автоматов, винтовку с телескопическим прицелом и несколько карабинов.

Они явились на минуту раньше.

Обе машины затормозили на краю дороги в указанных местах. Ни та, ни другая не заглушили моторов. «Континенталь» съехал с дороги, развернулся и встал метрах в десяти от полотна, перпендикулярно ему, — в таком положении машина могла мгновенно умчаться прочь в любом из двух направлений. Фургончик на своем месте совершил аналогичный маневр. Моторы в обоих автомобилях продолжали работать. Из фургона выбрались двое боевиков и, приставив козырьком ладони, начали внимательно разглядывать окрестность.

Место им явно не нравилось.

И не без основания. В старые времена караваны переселенцев миновали здешние края на полной скорости с соблюдением всех мер предосторожности — дабы не попасть в засаду краснокожих.