Сам факт посмертия никем не оспаривается. Да это было бы и странно, учитывая, что в любом Краю найдутся жрецы достаточно могущественные, чтобы вернуть жизнь душе, которая будет сочтена достойной или же будет жаждать возвращения достаточно горячо. Мало кого удивит также, что обычно эти души оказываются принадлежащими людям, хорошо обеспеченным.

Однако мне приходилось беседовать с теми, кто вернулся в мир подобным образом — и они показались мне настолько лишёнными какого бы то ни было интереса к заново обретённой жизни, что я не в состоянии вообразить, к чему они так жаждали возвратиться. Никто из них не поведал о своём загробном опыте ничего определённого. Видимо, нет иного способа познать посмертие, нежели как на своём опыте. По крайней мере путь туда бесплатен для каждого.

Возможно, однажды моя учёность принесёт мне довольно знаний или хотя бы богатства, чтобы пройти этим путём — и вернуться!

* * *

Фрагмент «Нового Метатекста» Жозефы Медвуль, учёной дамы, отлучённой от церкви Лодочника за еретические попытки воссоздать Метатекст, хронику скрытого и утерянного знания перинаров.

— Господин, мне уже пора собираться в дорогу?

— Как ты себя чувствуешь, Франциско?

— Я полностью здоров, господин. Меня угнетает лишь невозможность служить вам. Здешняя прислуга хорошо вышколена, но разве она так хорошо знает вас, как я?

— Франциско, отдых идёт тебе на пользу, но ты пока выглядишь несколько… потрёпанным.

— Ветер странствий взбодрит меня, господин.

— Да, о ветре странствий… — Полчек замялся. — Дело в том, Франциско, что ты со мной не едешь.

— Но, господин…

— Подожди, выслушай. Мы отправляемся в Корпору способом весьма странным и рискованным. Тебе же лучше ещё какое-то время провести в покое, набираясь сил…

— Господин, я в чём-то провинился?

— Ни в коем случае, Франциско. Это лишь забота о тебе…

— Моё место рядом с вами, господин!

— И ты его непременно займёшь. Чуть позже. Когда я закончу свои дела в Корпоре, то немедленно пришлю за тобой.

— Но господин, так нельзя! За что?

— Так, подожди минутку, я сейчас вернусь.

Полчек вышел из комнаты, выделенной престарелому гоблину в крыле прислуги, и быстрым шагом направился в гостиную.

— Вар, — сказал он торопливо. — Дай денег.

— Сколько?

— Пять тысяч куспидатов.

— Зачем тебе вдруг?

— Тебе не всё равно?

— Ты всю жизнь нищий, Полчек, я всю жизнь богат, но ты никогда не просил у меня даже медного мизинца. Что изменилось?

— Тебе жалко? Бутылка вина, которое ты сейчас пьёшь, наверняка стоит дороже.

— Сильно дороже, — подтвердил Вар. — ты прав. Тебе серебром?

— Лучше золотом, такой мешок серебра ему не поднять.

— Кому?

— Франциско, моему дворецкому. Я должен ему за годы службы, но сейчас нет времени ждать, пока эти деньги появятся. Кто знает, что с нами случится в Корпоре? Считай, что это в долг. Я отдам. Или не отдам, как выйдет. К демонам, ты дашь мне денег, или мне выйти на улицу и кого-нибудь ограбить?

— Не надо нарушать общественный порядок, — вздохнул Вар, — да и грабитель из тебя никакой.

Он щёлкнул пальцами и велел появившемуся секретарю:

— Десять тысяч серебра золотом.

— Я просил пять, — напомнил Полчек.

— Выдашь ему премию за верную службу. В конце концов, он действительно терпел тебя всю жизнь, это дорогого стоит. Я распоряжусь, чтобы о нём позаботились в наше отсутствие.

— Спасибо Вар.