— Я подготовила для вас экзаменационные билеты. Выучив их все, вы гарантированно сможете сдать экзамен на «отлично», — Ада Эдуардовна подключилась к интерактивной доске и перенесла туда всю необходимую информацию.

— Семьдесят два билета? — выпалил Зимин, пробежав глазами по доске. — И в каждом по три вопроса? Да это же и за год не выучить!

— Очень плохо, если вам нужно так много времени, господин Зимин! — ответила Гидрасова. — Это вся программа политологии за первый семестр. Предполагается, что студент усвоит её за четыре месяца, но если вам нужно больше года, я бы задумалась на счёт целесообразности вашего присутствия в таком учебном заведении, как академия!

В принципе, выучить эту информацию не составляло особого труда. Беда была в том, что политология была не единственным предметом, который нужно было подтянуть.

— Нет, вы слышали? Гидра совсем из ума выжила! Может, она забыла, что у нас три экзамена, а не один? — негодовал Валик, когда после пар мы собрались в гостиной. — Как вообще можно выучить такое количество материала? У меня вообще в голове всё перепуталось: все эти Карлы, Густавы, Фридрихи… Я ведь такого на экзамене наговорю!

— Успокойся, ты ведь отлично работал в течение года, — успокоила его Настя. — И потом, у тебя есть ещё пара недель до экзаменов.

— Вот вам ещё одна новость! — Кирсанов плюхнулся на свободный стул за нашим столиком и обвёл взглядом собравшуюся здесь компанию. — Из Москвы к нам едет комиссия. Только что столкнулся в коридоре с Лёвушкиным, и он мне сообщил эту новость.

— Опять? — застонал Гаранин.

— Более того! Они едут в прежнем составе, — добавил Никита. — Не понимаю, что им здесь понадобилось?

— Очевидно, хотят оценить качество получаемых знаний и навыков в академии, а заодно проверить Остроумову, — объяснил я своё видение ситуации. — Она ведь до сих пор исполняющая обязанности ректора. Если проверка их удовлетворит, дадут добро, чтобы Акулина Ивановна стала ректором.

— А если нет? Навяжут нам какого-нибудь хмурого типа со стороны? — завёлся Гаранин. — Нет уж, давайте поднажмём, чтобы Остроумову оставили. Если уж мы потеряли Гронского, то хотя бы Акулину Ивановну должны отстоять, иначе скоро нам всех преподов заменят выскочками из Москвы.

— Я бы попросил на счёт выскочек осторожнее! — важным тоном произнёс Серафимов.

— Родя, ты прекрасно знаешь, что я говорю не обо всех москвичах, а о таких типах, как Колмыкин.

Следующие две недели академия вымирала после занятий. В гостиной было почти пусто, зато окна общежития сияли, словно праздничная иллюминация. Каждый выкладывался на максимум, чтобы успеть подготовиться. Даже в зале для тренировок приходилось ждать очереди. Потом кто-то предприимчивый догадался составить журнал, где можно было забронировать время. Не больше часа в день, но и этого было достаточно, чтобы слить свои силы в ноль и уйти готовиться к другим предметам.

В последнюю неделю декабря, в канун Нового года, первый семестр вступил в заключительную фазу. Если по дипломатии и стрельбе у нас были зачёты, то по физподготовке, владению талантом и политологии нам предстояло сдавать экзамены. Прибытие комиссии придало этому событию ещё более серьёзный масштаб.

В понедельник нас собрали в актовом зале, где нас ждало неожиданное событие. Слово взял глава комиссии Рябчиков:

— Дамы и господа! Многие из вас помнят события, которые произошли в Дудинке в мае этого года. Тогда две группы студентов проявили отвагу и решительность, приняв решение своими силами штурмовать охотничий дом, в котором засели преступники.