-  С чьей же стороны намечаются провокации? - очень спокойно поинтересовался Фол, накручивая на палец кончик хвоста.

    -  Угадай с трех раз.

    -  С нашей, - так же невозмутимо кивнул Фол.

    -  Угадал. Более того, под занавес встал какой-то рыжеусый полкан в общевойсковой форме, но с Михайлой-архаром на петлицах и сказал, что при малейшей провокации со стороны кентавров и иных преступных элементов (как вам формулировочка?!), в случае угрозы жизни и здоровью мирных граждан нам разрешено действовать согласно параграфу «Низвержение». Слыхали, что это за параграф?!

    -  Нет, - ответили мы с Фолом одновременно.

    -  Это разрешение открывать огонь на поражение без предупредительных выстрелов.

    Скуластое лицо Фола отвердело.

    -  А… Первач-псы? - еле слышно выдохнул кентавр. - Они что, простят?! Простят, да?!

    Тут уж задумался и я. Ведь почему разборок по городу полно, особенно в темное время, о Дальней Срани я вообще не говорю, - а убитых, почитай, нет? Одни раненые… Потому что - Первач-псы. Разборки, раненые, кражи, грабежи, аферы всякие - это дела людей, то есть Этих. А за убийствами Те следят.

    Тут тюрьмой не отделаешься. Сто раз в кино видел, как варнака Первачи преследуют, а один раз живьем сподобился. Вечером, на улице. Потом месяц кричал во сне - все лицо его снилось.

    Ритка рассказывал - для того и учат служивых палить по конечностям, чтоб не убить кого ненароком. Ну а если шлепнул при исполнении - до заката солнца беги в ту же церковь Георгия Победоносца, где рядом амбар с валенками, хватай попа за бороду!.. Пусть разбирается, запрашивает сводку и, если не было превышения, исповедь принимает. Первачи не разбирают, жорик ты или хрен с бугра… А если они за тобой хоть час погоняются - исповедуйся после, не исповедуйся, все одно ты теперь не человек, а студень трясущийся.

    В лучшем случае.

    В худшем же - пацаны малые и те знают: нашли под забором или в подвале труп с синюшным цветом лица и разрывом аорты - значит, звони «02», сообщай, что убийцу нашел, после кары заслуженной.

    Приедут, подберут…

    Местные «акулы пера» (редкие привозные газеты-журналы именовали Первач-псов не иначе чем «психоз Святого Георгия», уделяя им внимание наравне с последствиями ультранаркотиков, не более) - так вот, местная пресса регулярно запускала «жареных уток». Дескать, криминальные умы нашего розлива наконец открыли-таки способ мочить ближнего своего, обходя неусыпное внимание Первачей. Нюх им, мол, сбивали: то ли заговором «Табак-зелье, удвой везенье…», то ли кощунственным молением, где надо на деревянный крест вниз головой подвешиваться… Утка грузно взлетала и шлепалась в клоаку перманентных сплетен. «Братва» по-прежнему ходила без стволов (кому охота рисковать, здесь не пофартит - зоной не отделаешься!), а мирное население, гуляя темными переулками, если и тряслось за собственную шкуру, так этот интерес-трясучка был опять же чисто шкурный, не жизненный.

    В дайджесте «Версия» опубликовали на днях годовой процент убийств по Москве, Нью-Йорку и Токио - ужас! Конец света! Никогда туда не поеду… да я ли один?!

    -  Знамение, полковник сказал, было, - с отвращением процедил сквозь зубы Ритка.