Вот доктора Крысу ничем не проймешь. Она ничего не имеет против собственного прозвища, главным образом потому, что действительно любит крыс. И, несмотря на то что ей под шестьдесят, она обожает заливать лаком волосы, превращая свою шевелюру в пучок проволоки, любит альтернативный рок и дает мне переписывать СD – я понятия не имел о XX, пока не встретил диктора Крысу. И по счастью, она находится за пределами моих сексуальных радаров, так что я в состоянии сосредоточиться на занятиях, которые она проводит в Ночном Дозоре («Крысы», «Охотники на инфернов» и «Чума и другие эпидемии прошлых лет»).

Как и большинство работающих на Дозор людей, она не инферн. Просто труженица, которая любит свою работу. Без этого у нас делать нечего. Платят здесь не так уж много.

Бросив последний взгляд на обвалившуюся лестницу, доктор Крыса начала расставлять вокруг ловушки и раскладывать кучки яда.

– Неужели им мало отравы? – спросил я.

– Хочу попробовать кое‑что новенькое. Сие средство несет на себе аромат Кэла Томпсона. Несколько мазков твоего пота на каждую кучку, и они съедят все за милую душу, еще и спасибо скажут.

– Моего чего? Где вы раздобыли мой пот?

– С карандаша, который я позаимствовала у тебя на занятиях, после письменной контрольной на прошлой неделе. Ты знаешь, письменные контрольные заставляют тебя изрядно попотеть, Кэл.

– Не до такой же степени!

– Много и не нужно, плюс арахисовое масло.

Я вытер ладони о куртку, чувствуя раздражение… впрочем, не такое уж и сильное.

У крыс чрезвычайно чуткие носы; они – гурманы гниющего мусора. В пище они в состоянии засечь даже миллионную долю яда, а своих инфернов чуют на расстоянии мили. Поскольку в определенном смысле я был предтечей Сары, мой запах действительно мог перекрыть вонь яда.

Наверное, было разумно позаимствовать у меня пот. Мы должны убить «семью» Сары до того, как она разбежится по всему Хобокену. Голодная «семья», потерявшая своего инферна, потенциально очень опасна, поскольку паразит запросто может перейти с крыс на людей. Меньше всего Нью‑Джерси нуждается еще в одном инферне.

Вот такая интересная особенность у доктора Крысы: она любит крыс, но одновременно любит разрабатывать новые, захватывающие способы убивать их. Как я уже говорил, любовь и ненависть не так уж далеки друг от друга.

Десять минут спустя прибыла транспортировочная бригада. Они не стали дожидаться, пока сядет солнце, просто срезали замки с самых больших дверей и задним ходом проехали через них на своем мусоровозе; система охранной сигнализации взвыла так громко, что могла бы разбудить и мертвого. Мусоровозы для транспортировочной бригады – то, что нужно, дважды никто никогда о них и не вспомнит. Сконструированные как чайки, они остаются практически невидимыми для обычных людей, спешащих по обычным делам. И если парни, которые сидят в них, одеты в прочные защитные костюмы и резиновые перчатки, что в этом удивительного? Мусор – это опасно, в конце концов.

Не рискнув воспользоваться сломанной лестницей, парни из транспортировочной бригады достали из мусоровоза веревочные копии с «кошками», вскарабкались наверх и на носилках опустили Сару на первый этаж. Они всегда возят с собой горноспасательное снаряжение.

Я писал отчет и одновременно смотрел, как идет операции, а потом спросил их босса, могу ли я поехать па мусоровозе вместе с Сарой.

Он покачал головой.

– Никаких пассажиров, Малыш. Тем более тебя хочет видеть Шринк.

– Ох!

Если Шринк вызывает, остается лишь идти к ней.