И вдруг осекся, сотрясаясь в приступе кашля, прикрыв лицо салфеткой, как будто поперхнулся.

 — Попала в горло хлебная крошка? — забеспокоился я. — Выпейте воды.

 — Нет, не надо, — приглушенно бросил он.

 — Тогда… в чем дело?

 — Воздуха не хватает.

 — Может быть, открыть окно?

 — Нет, я выйду, дайте пальто и шляпу, мне надо скорее выйти.

 — Но что такое?..

 — Те два господина, что сейчас вошли… видите, высокий… постарайтесь идти слева от меня, чтобы он меня не заметил.

 — Тот, что усаживается за столик сзади?

 — Да… По личным соображениям я не хотел бы… Все объясню на улице.

 — Да кто это?

 — Херлок Шолмс.

 Неимоверным усилием воли, как будто стыдился происшедшего с ним, Люпен отложил салфетку, выпил стакан воды и, уже полностью овладев собой, улыбнулся:

 — Забавно, а? Ведь меня нелегко взволновать, но тут… так неожиданно…

 — Чего вы боитесь, никто вас не узнает после всех ваших превращений. Мне самому каждый раз, когда мы встречаемся, кажется, будто передо мной новый человек.

 — ОН меня узнает, — сказал Арсен Люпен. — Он видел меня лишь только один раз  [1] , но я почувствовал, что теперь запомнит на всю жизнь, он смотрел не на внешность, которую легко можно изменить, а в в глубь моего существа. И потом… потом… я совсем не ожидал… Ну и встреча! В этом ресторанчике…

 — Так что же, выйдем?

 — Нет… нет…

 — Что вы собираетесь делать?

 — Лучше всего действовать открыто… подойти к нему…

 — Не думаете же вы…

 — Думаю, как раз об этом думаю… Мало того, что удастся расспросить его, понять, что он знает… Ага, смотрите, у меня такое впечатление, что его взгляд сверлит мой затылок… плечи… он вспоминает… вспомнил…

 Люпен задумался. Я заметил хитрую улыбку в уголках губ, затем, повинуясь, как мне показалось, скорее, инстинкту своей импульсивной натуры, чем обстоятельствам, он резко встал и, обернувшись, с улыбкой поклонился:

 — Какими судьбами? Надо же, как повезло! Разрешите представить вам одного из моих друзей…

 На какую-то секунду англичанин растерялся, потом вдруг инстинктивно вскинулся, готовый наброситься на Арсена Люпена. Тот покачал головой.

 — Нехорошо… некрасиво получится… и ничего не даст…

 Англичанин, словно прося о помощи, стал озираться по сторонам.

 — Тоже не выйдет, — сказал Люпен. — К тому же вы уверены, что сможете со мной справиться? Полноте, давайте сыграем партию по всем правилам.

 Такая идея в подобных обстоятельствах как-то не вдохновляла. И все-таки англичанин, по-видимому, счел за лучшее принять участие в игре, поскольку он, привстав, холодно представил:

 — Господин Вильсон, мой друг и помощник — господин Арсен Люпен.

 Забавно было видеть, как удивился Вильсон. Вытаращенные глаза и широко раскрытый рот как бы делили надвое расплывшееся лицо, похожее на яблоко с лоснящейся, туго натянутой кожей, а вокруг — заросли взъерошенных волос и жесткие, торчащие, как трава, пучки бороды.