Сотерия засмеялась, пытаясь представить его в зеленом облегающем костюме. Не-е-ет, это определенно не его стиль.

Она больше предпочитала думать о нем в обнаженном виде. Но только, когда они были наедине.

— А что ты носил в те дни, когда был человеком?

— Постельную простыню. — Тори кивнула, потому что так и думала об этом.

— Видишь ли, я так и знала, что они делали из этого хитоны. Гири говорила, что я с ума сошла, но я все равно это подозревала.

Эш замер, когда осознал, что она не поняла того, что он ссылался на то, что был шлюхой. Она действительно подумала, что он говорил и происхождении его одежды. Для нее, он был мужчиной. Никем большим и уж определенно никем меньшим.

Подняв ее в воздух, Ашерон закружился вместе с ней, а затем прижал Тори к себе, наслаждаясь тем, что она никогда не напоминает ему о его прошлом.

И когда он снова поставил ее на пол, Сотерия была уже одета, как атлантская принцесса.

Тори охнула от ее длинного летящего платья. Ярко-голубое, оно ниспадало складками от более темно-голубого корсажа, который был украшен жемчугом и сапфирами. Но что заставило ее лицо ярко вспыхнуть, так это прозрачный материал, который едва прикрывал ее груди. Ее соски были просто на виду.

— О, нет! Скажи мне, что они такого не носили.

Кивнув, он развернул ее лицом к зеркалу, которое появилось из ниоткуда, чтобы она смогла посмотреть на всю экипировку, пока они качались вместе в такт музыке. Золотые цепи свисали с ее голых плеч до самых локтей, а волосы, завитые в локоны, великолепная золотая накидка.

Тори уставилась на себя, ей очень нравилась одежда, но она ненавидела тот факт, что была очень высокой, очень худой и слишком простой, чтобы можно было что-либо оценить в ней.

И когда она взглянула на Эша через плечо, который все еще был одет как панк-рокер, Сотерии просто захотелось завыть. Он был просто великолепен, а она выглядела, как утешительный приз.

— Эш. — Сказала Тори срывающимся голосом. — Можешь сделать кое-что для меня?

— Все что угодно, Сота. Только назови и это твое.

— Сделай меня красивой. — Ашерон развернул ее лицом к себе и одарил ее губы поцелуем, который зажег огонь в ее крови. Отстранившись, он улыбнулся ей.

— Ну вот. Ты самая прекрасная женщина во всем мире.

Тори снова повернулась к зеркалу, до смерти желая увидеть, какой она стала. Когда Тори увидела себя, то рассердилась. Она ни капельки не изменилась.

— Эш!

— Что? — Спросил он невинно, разворачивая ее снова к зеркалу, чтобы он мог наблюдать за ней в зеркало.

— Но ты ничего не сделал.

Взгляд Ашерона встретился со взглядом Тори, и искренность в этих головокружительных серебристых глазах просто обожгла ее.

— Ты самая великолепная женщина в этом мире, Сотерия. Именно в эту женщину я влюбился и абсолютно ничего не буду в тебе менять.

Прислонившись к нему спиной, она дотянулась и погладила его щеку.

— Правда?

— Конечно. И я надеюсь, что однажды, у нас будет полный дом детей, которые в точности будут твоей копией.

Эпилог

Три месяца спустя.

Новый Орлеан.

Эш стоял в дверном проеме, наблюдая за тем, как церковь заполнялась людьми. Впервые за всю свою бессмертную жизнь, он был на самом деле напуган. Эш не хотел все здесь испортить или, что еще хуже, смутить или опозорить Тори перед всей ее семьей. Это была свадьба мечты Сотерии, и Ашерону хотелось, чтобы все прошло именно так, как она этого хотела.

Одна часть церкви была забита под завязку родственниками Тори. Отсутствовал лишь ее дедушка. Он должен был вести Сотерию к алтарю.