Наконец они обнаружили лестницу и поднялись на третий этаж. Радиола играла где-то совсем близко.

На лестничной площадке разговаривали двое парней. Увидев высокую худощавую фигуру Кристинина, его узкое бледное лицо, один из парней прервал себя на полуслове, отбросил в сторону сигарету и, внезапно обеспокоившись, пошел навстречу. На парне был строгий черный костюм, белая нейлоновая сорочка и черный галстук-бабочка.

— Поздравляю вас с большим чудесным днем, — серьезно сказал ему Кристинин, — мы хотели…

Но парень его не слышал. У него было скуластое длинное лицо и длинные руки, в которых чувствовалась тяжесть выпитого за вечер алкоголя. Его руки тосковали теперь по крепким мужским пожатиям, жаждали работы или игры и с самого начала показались Денисову чем-то враждебными, как всякая сила, грозившая выскользнуть из подчинения разуму.

Парень крепко пожал ладонь Кристинина.

— У нас с вечера два баяна были, гитара! Что же вы?!

Из-за обитой коленкором двери на его голос выглянуло несколько любопытных. Сжав локти вновь прибывших требовательными жесткими пальцами, парень повел Кристинина и Денисова к двери.

— Ася! Асенька!

Тоненькая девушка в белой фате смущенно вышла в коридор.

— Я говорил, что придут! Пусть поздно, но все равно придут! Начальство всегда задерживается. Штрафную!

— Штрафную! Штрафную! — подхватила вслед за женихом появившаяся из комнаты маленькая круглая женщина с металлической брошью величиной с небольшое блюдце на платье ц длинными, раскачивающимися на цепочках серьгами.

— Будем знакомы, — сказала она. — Толина сестра, Анна Ивановна. Можно Аня. Спасибо, что вы Толю вспоминаете не только на производстве… Он рассказывал.

Хозяева, разгоряченные вином и музыкой, заставили Кристинина и Денисова раздеться. Невеста и Анна Ива-новна скрылись в кухне. Жених снова стиснул Денисову локоть, другой рукой еще крепче обнял Кристинина.

Так все трое, теснясь и уступая друг другу дорогу, вступили они на мягкий ковер, расстеленный в комнате.

— Знакомьтесь! — ухнул жених с порога. — Это с Асиной работы.

Кристинин взглянул перед собой и вдруг почувствовал, что его холодный еще с мороза лоб покрылся испариной. Прямо перед ним, по ту сторону стола, сидел среди других гостей полный крепкий мужчина. Осторожно, чтобы не закапать скатерть, он сосал над тарелкой мятый соленый помидор. Увидев Кристинина, мужчина замер и хотел подняться. А Кристинин, энергично подталкиваемый женихом, был уже в дальнем углу комнаты, у окна, и теперь двигался вдоль стола, поочередно протягивая руку каждому из гостей.

Тревожное предчувствие опасности разлилось по всему телу Кристинина, но внешне он никак не изменился, только голос зазвучал мягче и пластичнее. И единственное, о чем жалел он в эту минуту, было отсутствие Горбунова, которому ничего не надо было рассказывать и объяснять.

Кристинин первым подал руку плотному крепышу.

— Борис, — буркнул крепыш.

По паспорту он значился Вячеславом Ивановичем Романовым. Фогель была его кличка.

Кристинина усадили во главе стола, по левую руку от жениха, на место какого-то уже отбывшего домой гостя. Справа, наискосок, через стол сидел Фогель, а Денисова, как младшего по возрасту, пристроили в углу стола, кое-как втиснув между стульями принесенный для него с кухни табурет. Кристинин не успел даже обменяться взглядом со своим помощником.