– Ну да, ну да, – в такт моим словам кивала она.

– Ты же не надеялась кататься со мною по Вселенной на этом корабле? – брякнул я.

Натс посмотрела на меня неожиданно внимательно, точно впервые увидела:

– Хороший ты парень, Сэмми, но дура-а-а-ак!

Что тут скажешь? У каждого великого человека своя чаша с цикутой.

Прыжок в систему Лабаха-Кляузман прошел на редкость благополучно. «Фунт изюма» вышел из подпространственного «схлопа» в ста шестидесяти пяти миллионах километрах от нужной мне планеты Звездный Акапулько, подлетное время к точке входа в посадочную глиссаду должно было составить четыре часа сорок минут.

Пара из «красного карлика» и крупной «желтой звезды» не являлась тесной, другими словами, между ними не наблюдалось перетекания вещества. Если бы подобный обмен звездной материей осуществлялся, если бы между светилами существовал «мостик» из разогретого гелия и водорода, то эта звездная система никогда бы не превратилась в столь населенное место – угроза экологической катастрофы на поверхности, освоенной людьми планеты из-за разного рода возмущений, была бы слишком велика.

Итак, эта звездная пара оказалась не тесной, и данное обстоятельство позволило латиноамериканским колонистам двести лет назад заняться освоением сразу двух планет из четырнадцати, существовавших в этой звездной системе. Наличие на небосводах заселенных планет двух звезд приводило к разного рода неожиданным эффектам – погодным и оптическим. Несколько месяцев в году местные жители имели нормальную смену дня и ночи, но почти две трети года в ночное время на небосводе появлялась вторая, меньшая по размерам звезда, «красный карлик» Кляузман. Ввиду своей близости «карлик» давал вполне достаточно света, превращая сумерки и ночь в яркий день. Примерно треть года на обеих заселенных планетах можно было загорать по ночам.

Данный феномен обеспечивал Звездный Акапулько обильным потоком богатых туристов. Обе освоенные планеты находились под единой юрисдикцией правительства, разместившегося на более крупной и плотно населенной планете, той самой, что и носила название Звездный Акапулько. Вторая планета – Титикака – являлась своего рода провинцией или, правильнее сказать, колонией более развитого мира. Численность населения почти в десять раз уступала количеству жителей Звездного Акапулько.

Расхваливая Натс этот мир потомков этнических мексиканцев и креолов, я нисколько не обманывал ее. Население Звездного Акапулько жило зажиточно и держалось весьма дружелюбно в отношении приезжих и мигрантов. Будучи предоставлены сами себе, они с удовольствием ведут образ жизни расслабленного маразматика. Кто видел жирную старую коалу на ветке эвкалипта, тот поймет, что я имею в виду. Жители Звездного Акапулько смотрят бесконечные серии звездных опер, пьют лекарства, растворенные в текиле, целыми днями следят за трансляцией общественного вещания, проецируемой обычно на облака или наиболее крупные городские постройки. Именно здесь десять лет тому назад я увидел самый большой в своей жизни проекционный экран, его диагональ превышала два километра. Эта поликарбонатовая дура, растянутая над столицей выше облаков, удерживалась четырьмя беспилотными дирижаблями.

Натс, чрезвычайно раздосадованная моим решением оставить ее на планете, по здравому размышлению, видимо, решила, что предложенный мною вариант вовсе не так плох. Я предложил ей просмотреть каталог продаваемой в Звездном Акапулько недвижимости, занятие это ее неожиданно увлекло. Пока «Фунт изюма» совершал полет к точке входа в посадочную глиссаду, Натс с упоением изучала каталог с анимационными роликами нескольких тысяч вилл и коттеджей, разбросанных по всей поверхности планеты. В конце концов, она выбрала прелестное бунгало площадью в двести пятьдесят квадратных метров на берегу южного океана планеты, носившего название Саут-Оушен.