– Наверное, вы правы, Карина. Наверное. Но черт возьми, как вы поняли? Проект готовили серьезные специалисты… кто вы такая, что сумели понять?

    – Кто я? – пожимаю плечами. Вопрос мне задали риторический, но почему-то я собираюсь ответить.

    Кто я?

    1100.0

    «Лабиринт»

    (Алый финал)

    Кто я?

    Я самая обыкновенная. Девочка компьютерного века. Одна из тех, кто учился буквам по клавиатуре. Одна из тех, кто рвался из дома не на улицу, а в сеть. Одна из тех, кто никогда не видел своих друзей. Одна из тех, кто привык быть кем угодно – вздорной грубоватой Ксенией, любопытной малолеткой Машей, писателем-детективщиком Романом, хакером Сёмой, солидной и умной Ольгой… меня было так много в глубине…

    Я самая обыкновенная.

    Просто я здесь живу.

    А энергичный и умный подполковник Томилин – работает.

    Да пусть я никогда не верила в дайверов! Пусть считала их сказкой. Но я же знала, о чем эта сказка: о свободе. О людях, которые не теряют себя в глубине. Не о волшебниках, творящих виртуальные чудеса, а о людях, научившихся жить в сети.

    И пусть теперь я работаю в МВД, пусть у меня есть звание и должность, но я – гражданка Диптауна.

    А уже потом – гражданка России.

    – Я самая обыкновенная, – отвечаю я Томилину. – Только я здесь живу. Понимаете? Это плохо, наверное, что я здесь живу. Я, может, так и состарюсь в этом теле. И по службе никуда не продвинусь, мне это неинтересно. Зато я вижу то, чего вы не видите.

    Томилин смотрит на Дениса, кивает, и тот быстро выходит. Косясь на меня… и вроде бы с симпатией.

    Неужели он тоже доволен, что проект по созданию дайверов провалился?

    – Начистоту… – хмуро спрашивает Томилин. – Вы довольны, что все так кончилось?

    – Конечно, – говорю я. – Извините…

    – Карина, но вы же понимаете, это ничего не изменит. Государству нужен контроль над глубиной. И не ради самого государства, ради мирных граждан, понимаете?

    – Нет, не понимаю, – честно отвечаю я. – Ведь мы справляемся сами. Худо-бедно, но справляемся. Разве в настоящем мире у нас не осталось работы?

    –  Мы?  – Подполковник интонацией выделяет слово.

    И я киваю:

    – Мы. Те, кто живет в глубине.

    – Это ваш настоящий облик? – неожиданно спрашивает Томилин.

    Таких вопросов не задают. Даже нижестоящим. Но я снова решаю ответить:

    – Да.

    – А у меня – не совсем. – Он внезапно улыбается. – Нехорошо получается… Ну и что вы напишете в отчете?

    – Чистую правду, – отвечаю я. – Что ничего, заслуживающего служебного расследования, в тюрьме не обнаружено… за исключением мелких нарушений трудовой дисциплины. У меня, правда, были сомнения. Показалось, что в тюрьму ухитряются проникать посторонние. Но теперь-то я понимаю – это лишь часть программы перевоспитания осужденных.

    Томилин кивает.

    – Разрешите идти? – спрашиваю я.