Надо было, не мудрствуя лукаво, прямиком наяривать на Харьков, подумал Берзалов с непонятной тоской, а по пути искать своих. На душе у него стало противно, словно он совершил грубую промашку. Может, это от страха? Может, страх мною управляет, а я не замечаю? Хотелось ущипнуть себя и проснуться. У кого бы спросить совета? Не у кого. Не виниться же Гаврилову. Он, может, и поймёт, и не осудит, сам, наверное, в подобной шкуре бывал не раз, но доверия я лишусь, а задание провалю. И Берзалов впервые подумал о заветной фляжке со спиртом. Но пить было нельзя. Да и алкоголь его не расслаблял, а только ухудшал настроение.

Чуть ниже поселка Хлебный они увидели высокий берег Дона и тёмный лес на фоне тёмного неба, где сверкали зарницы.

— Товарищ старший лейтенант, — услышал он в наушниках.

— Да?

— А вы обратили внимание на цвет неба?.. — Гаврилов тактично кашлянул в микрофон.

Тон у Гаврилова был такой, словно они совершили роковую ошибку.

— Нет, а что?.. — почти с испугом спросил Берзалов, решив, что пропустил ядерный удар или ещё что‑нибудь похлеще, и впился взглядом в триплекс.

— А вы посмотрите… небо‑то над другим берегом зеленое.

— Хм… действительно, — с облегчением согласился Берзалов, позади небо обычное, голубое, а спереди — зловеще зеленоватое, переходящее в чёрное. — Нехорошее небо, — констатировал Берзалов. — Очень нехорошее. Как вы думаете, что это такое?

Обычно когда Гаврилов обращался к нему на «вы», он тоже выкал, а потом забывался и говорил то «вы», то «ты», не особенно расшаркиваясь в этом вопросе.

— А что штабные говорят по этому поводу? — в свою очередь тактично спросил Гаврилов, но подковырку спрятать не смог.

— Ничего, абсолютно. Из них лишнюю информацию клещами не вытащишь, — неожиданно для себя пожаловался Берзалов и от поднявшейся вдруг злости стряхнул с себя вялость: голова сделалась ясной, а мысли — четкими, простыми. — Федор Дмитриевич, вам не кажется странным, что на юге и на западе всё ещё идёт дождь?

— Я как раз хотел об этом поговорить, — отозвался Гаврилов. — Странный дождь, словно кто‑то прикрыл определённую область?

— Понаблюдаем ещё сутки, — сказал Берзалов, — а потом сделаем выводы. Может, это просто весенний циклон?

Война изменила розу ветров, теперь они дули совсем не так, как до войны, и погода была чуть — чуть не такой, как прежде — экзотичнее, что ли? С большим количеством пасмурных дней. Трудно было определить причину, сидя на одном месте. Для этого надо было подняться в космос, да спутники все были сбиты, и самолёты не летали. Ничего, мы всё начнём заново, неожиданно для самого себя решил Берзалов. Построим и ракеты и самолёты назло всем тем, кто уничтожил этот мир.

— Я предлагают остановиться за леском, — сказал он, — выдвинуть разведку и понаблюдать да послушать. Задача определить брод, наличие противника, мост разведать, охраняется ли? Федор Дмитриевич, вы остаетесь в машине следите за обстановкой, а я с бойцом сбегаю напрямик к реке. Связь по результатам разведки.

— Лады, — согласился слегка разочарованный Гаврилов.

Неужели он полагает, что я его берегу? — подумал Берзалов и тут же забыл об этом.

В разведку ушли четверо: Юпитин, Гуча по кличке Болгарин, Колюшка Рябцев и Чванов. Бур рвался, но Архипов так на него цыкнул, что тот, как подросток, поворчал себе под нос, обиженно надул губы и замолк. Сэр уже выскочил и вовсю поливал придорожные кусты. А ещё он косился на всех сумасшедшими темно — янтарными глазами и порывался бежать следом, да его поймали и сунули в бронетранспортёр.