В этом месте его снова кто‑то требовательно спрашивал, отмахиваясь от комариков:

— Ну?..

А Колюшка Рябцев обязательно выдавал:

— Не верю!!! — корчил уморительные морды и всем своим видом, вместе с жутковатым шрамом, показывал, что любой, будь он на месте Зуева, поступил бы точно так же. А куда деваться? За старшим лейтенантом не спрячешься.

Свой шрам он заработал нынешней зимой, когда группа возвращалась из разведки. Поленились, нет, чтобы пойти новым, оговоренным путём, где были разминированы проходы, попёрлись, как ослы, по старым следам. И конечно же, их поджидала засада, которая тоже устала ждать и уснула. В результате, произошёл встречный бой, и пострадал только Рябцев, которого пытались пырнуть ножом в горло, а попали в щеку.

— Что «ну»? — многозначительно переспрашивал Форец. — Это была не автодрезина, а огромный бронепоезд. Конечно, я сдрейфил. Чуть в штаны не наложил!

Все начинали радостно ржать и кричать типа: «Шишку на одном месте набил!», «Копчик цел?», «Небось улепётывал без оглядки!» Даже маленький Кец и тот кричал во все горло, подражая Колюшке Рябцеву: «Мы не верим!»

— А чего же ты так сплоховал? — спрашивали на правах старшего: или Померанцев, или Юпитин.

Все замолкали, ожидая, что ответит Форец.

— Вот здесь главная хитрость и зарыта! — важно отвечал Форец и стрелял у кого‑нибудь сигарету.

— Ты давай не тяни… — лениво советовал Петр Морозов и протягивал ему зажигалку, — а то знаешь, я трепачей не люблю.

— Сейчас… — отзывался Форец. — расскажу всё по порядку. Надо ж было с толком определить, по какой колее движется бронепоезд, — и он многозначительно поднимал брови, чтобы слушатели понимали, с какой сложностью в жизни он столкнулся.

Все терпеливо ждали, когда он сделает первую затяжку.

— Ты же говорил, что не знал, что это бронепоезд.

— Конечно, не знал, — соглашался Форец. — Если бы знал, смылся сразу.

Все снова радостно ржали, представляя, с какой рожей Форец улепётывал в ближайшие кусты, потому что Форец был притча во языцех даже не в роте, а в бригаде, раз попался генерал — лейтенанту Турбаевскому на цугундер. Никто ещё из второго отделения третьей роты не добивался таких результатов за столь короткое время, даже старший сержант Гуча по кличке Болгарин, который тоже был чемпионом по залётам, и тот уступал Зуеву кое в чём, например, в темпе набора очков и по глубине осознания проступков, которые он совершал, ибо Форец каялся всегда очень и очень искренне, так что ему верили больше, чем могучему Гуче — слишком тот был здоровый, и слишком много в нём бродило тестостерона.

— Не верю… — лениво подавал голос Колюшка Рябцев, и все снова радостно ржали, правда, чуть потише, чтобы, не дай бог, не возбудить праведный гнев старшего лейтенанта Берзалова, который одним окриком: «Вашу — у-у Машу — у-у!..» мог разогнать их славную компанию и присвоить себе вкусную кашу.

Но Кец по — прежнему был громче всех.

— Ха — ха — ха… — не унимался он, и ему всё прощалось, как малолетке.

— Короче… — говорил Форец, доверительно наклоняясь вперед так, что ему становилось жарко от костра.

— Ещё короче! — с нагловатой фамильярностью советовал маленький Кец.

— Ну да, ещё короче, — радостно соглашался Форец. — Короче, колею я определил, когда до бронепоезда оставалось метров сто пятьдесят. Там такой поворот перед станцией за лесом. Он как раз и выскочил.