– Может быть, они хотели тебе поверить. Детям не часто предлагают реализовать свои мечты. Ты же предоставила им такую возможность.

– Но ненадолго. Плот сел на мель, и отец нашел нас прежде, чем мы смогли снова сдвинуться с места. – Она скривилась. – Мы отсутствовали больше суток, и папа, отправившись на поиски, обшарил все окрестности. Ему явно все это не понравилось.

– Могу себе представить! Вас наказали? Мэнди кивнула.

– Ну конечно! Он отдубасил нас за милую душу.

Слабая улыбка коснулась губ Романа.

– Как то мне не верится, что это могло тебя остановить. Вы не пытались снова бежать?

– Нет. – В голосе Мэнди прозвучала нотка сожаления. – Я не смогла убедить сестер. Для них это приключение закончилось, а я не хотела плыть одна.

– Да, ты же говорила мне, что не любишь быть одна.

– Жаль, что тогда я тебя не знала, Роман. Ты ведь поплыл бы со мной?

– Поплыл бы.

– И мы добрались бы до моря?

– Добрались, – мягко сказал Роман. – И нашли бы остров твоей мечты, Мэнди.

Где бродят единороги, летают черные лебеди и каждый день наполнен приключениями и чудесами. Я подарил бы все это тебе. Она посмотрела на него с нежностью.

– И ты еще говоришь, что я тебя не люблю. Как я могу не любить человека, который может подарить мне мечту?

Рассветное солнце озаряло ее волосы, придавая им золотистый блеск. Роману внезапно захотелось зарыться руками в это шелковое пламя и забыть обо всем на свете. Если цветы цветут – надо ими наслаждаться. Восемь лет назад у него не возникло бы никаких колебаний.

Нет, он уже не тот, что прежде. Поднеся к губам руку Мэнди, Роман поцеловал ее в ладонь.

– Чтобы убедиться в том, что ты и вправду находишь меня совершенно неотразимым, я не стану предлагать тебе взятку.

Мэнди ощутила легкое беспокойство. Что то в его словах было не так. И тут же постаралась оттолкнуть эту мысль от себя. Потом. Беспокоиться она будет потом. А сейчас светит солнце, цветы издают головокружительный аромат, и Роман здесь, с ней. В таком мире, как этот, не может быть ничего плохого.

Она опустилась на землю и притянула Романа к себе.

– Поговори со мной. Я уже рассказала тебе о своих детских шалостях, и было бы только справедливо, если бы ты ответил мне тем же. Ты тоже был озорником?

– Нет. – Он посмотрел вдаль. – Напротив, я был очень даже воспитанным ребенком. – Его губы дрогнули. – Наверно, в это трудно поверить, поскольку ты видела, каким я стал теперь.

– Лучше скажем, что я не могу представить тебя образцовым мальчиком.

– Ну, положим, образцовым я не был. – В словах Романа звучала горькая ирония. – Даже и близко к идеалу не приближался. Сколько я ни пытался, мне удавалось достичь лишь первой ступеньки. Для своей матери я был сплошным разочарованием.

– Не следует ожидать от ребенка совершенства. Если бы мой отец питал в этом отношении какие либо иллюзии, он был бы горько разочарован. – Ее улыбка исчезла. – Наверно, ты ошибаешься. Пусть даже родители и возлагают на своих детей большие надежды, они прекрасно понимают наши достоинства и недостатки.

– Некоторые понимают. Но только не моя мать. – Он пожал плечами. – Я ее не виню. Я теперь даже ее понимаю. Она из тех людей, кто не может терпеть рядом с собой ничего уродливого или неполноценного. Я часто думаю, что она и разошлась с моим отцом именно потому, что сочла замужество чем то неэстетичным. Видишь ли, она коллекционировала красивые вещи.