|
.. – воздух вокруг Артура будто расплавился, стал липким и тягучим, как патока – это вступал в свои медвежьи права предмет. Раз. Два. Три. Раз, два, три... Артур вдруг вспотел так, словно только что выскочил из бани. Но радоваться теплу не спешил – знал, что жара обманчива, ничуть не греет, наоборот, вытягивает все силы до последней капли. Да вот только выбора у него, кажется, опять не было. – Черт! Простите, Даша... Никого живого не вижу! Жаль немного, что вы – не ослик, можно было бы использовать вас в качестве проводника... А это кто? Таракан чтоли? Или вошь... У вас что, Даша, вши? Простите. Нет. Не у вас. Это, похоже, ваш спекулянт или дворник завшивел. – Что? Вы что ж такое опять несете? – Тссс! Срочно нужно найти животное. Любое, что могло бы, не вызывая подозрений, передвигаться по городу. А вокруг только вши, клопы и тараканы. Не годится! – Манон есть. – Что за Манон? – Моя кошка – Манон. Белая в рыжее пятно кошка. Да вон же она! – Даша развернула майора лицом к своему... точнее, уже бывшему своему дому. – Вон! У парадного на лавке жмется! Кискис, Манон. Беги сюда, маленькая. Рыжебелый меховой шар радостно бросился на зов, подкатился под ноги хозяйки и принялся тереться боками о валенки, тарахтя с усердием и громкостью новенького ундервуда. – Манооооон... Кискис... – Артур странно дернул головой, округлил глаза и с удивлением уставился на Дашу. – Даааша! Какая вы огромнааая! Как отвратительно от вас несет мокрой овцой... А на чулке у вас штопка, прямо под коленкой. Неаккуратная. Ох, простите. К спекулляаанту... Живо! Стукнув три раза в разукрашенное инеем окошко, за которым вздрагивал огонек керосинки, Даша шепнула в приоткрытую дверь: «Пальто бы мужское или шинель, бушлат тоже можно, и шапку, варежки большие... И мне тоже варежки поменьше... Муфточку эту нет – не надо, это ж бывшая моя муфточка, она бестолковая и совсем не греет, хоть красивая». Не оборачиваясь, Даша передала стоящему позади Артуру сперва толстое ватное пальто с отпоротым воротником, потом заячью ушанку, потом большие варежки с вышитой отчегото желтыми нитками снежинкой... Точно такие же варежки, но поменьше, сунула себе в карман. Все так же, не оглядываясь, взяла у майора пачку купюр, сунула в щель. «Хватит?» – спросила твердо и зло, точьвточь Нянюра, торгующаяся со щипковским прижимистым мясником. Изза двери раздалось бурчание, потом дверь захлопнулась и в дворницкой затихло. «Видимо, хватит», – догадалась Даша. И наконецто обернулась. Нелепый, долговязый, немного смешной «этот шпион» сверлил девушку мутным нехорошим взглядом. Синезеленым взглядом. Даше вдруг захотелось перекреститься и даже сплюнуть три раза через левое плечо, но тогда она бы уподобилась Нянюре, которая при виде патефона гундосила «Отче наш» и «Богородицу». Поэтому Даша просто нахмурилась. – Идем? – Да... Да, Даша... Даже бежим, пока впереди чисто, и пока ваша кошка меня хоть както слушает. Не отставать! Даша припустила вслед за майором, стараясь не вспоминать о том, что за вот этого верзилу в поношенном пальтишке, в нелепой шапке, в намотанной на шею вместо шарфа плюшевой гардине ей подсознательно («любопытное словечко, надо бы поискать в словарях») хотелось замуж. «Разговаривать с ним без необходимости я все же не стану», – решила она. *** Белая в рыжих пятнах кошка трусила по заснеженному асфальту, оставляя за собой цепочку аккуратных следов. Иногда она останавливалась, оборачивалась, словно поджидая когото, идущего следом. Поземка заигрывала с кошкой, наскакивая на нее то спереди, то сзади, то сбоку, перегоняя, бросаясь под ноги, щекоча брюшко и путаясь в густом подшерстке. Кошка целеустремленно двигалась вперед, не обращая внимания ни на поземку, ни на ветер, ни на то, что подушечки на лапах уже онемели. |
