Бетона одного тут ушло… впрочем, бетон-то ладно — нашли какой-нибудь склад стройуправления главкомата. Но эти камни… эти, ядерный прах их побери, японские горные сосны! Как?! Откуда?! На амурском прогулочном теплоходике сплавали на остров Асахи и остров Фудзи?

Он был не на шутку удивлен и встревожен увиденным, но когда их маленький кортеж остановился у подножия храмовой лестницы, выскочивший из «уазика» и с нетерпением ожидавший, пока гость снимет свой шлем, штурмдесятник Храма со злостью констатировал: вся мощь и великолепие Первого Чуда Света Нового Мира не произвели на чертова еретика ровно никакого впечатления. На высящуюся перед ним пагоду Швейцарец смотрел с тем же холодным равнодушием, что и на тарелку борща пять часов назад.

Схожие со штурмдесятником чувства испытал и один из находящихся в пагоде людей — лицо знаменитого Черного Охотника он разглядывал в двадцатикратный бинокль.

— Даже бровью не повел, — раздраженно произнес он, опуская бинокль.

— А ты ждал, он слюни от восторга будет на дорожку ронять? — ехидно поинтересовались из глубины комнаты. — На манер деревенских олухов, что и в довоенные времена раз в год на здание райкома партии глазеть отправлялись?

— Вот не надо! — резко произнес стоявший у окна. — Не надо этого. Не такими уж дикарями мы тут до войны были. В столицах, может, и ахали… на ВДНХ или, там, в Петрогофе…

— В Петергофе, — с усмешкой поправил его собеседник, — и других Версалях. Довелось мне как-то одну поездочку ваших ударников колхозного труда курировать… епить-мать, перед неграми в отеле стыдно было.

— Вот из-за таких, как ты, Дягилев…

— Остынь!

Приказ, отданный вроде бы и не столь уж громко, был из тех, в звуках которых без труда слышится лязг металла… автоматного затвора. А порой даже и грохот выстрела.

— Нету больше ни Дягилева, — уже более спокойно продолжил полулежащий на диване толстяк в желто-красном шелковом халате, — ни Шитова. Есть только иерарх Дяо и иерарх Шио. Также есть дело, которое нам необходимо сделать совместными, подчеркиваю, совместными усилиями, потому что поодиночке не потянем. А если не потянем, сам понимаешь, штандартентысячник Шио: Орден, это тебе не какой-то там комсомол и даже не Слава КПСС. Персональными пенсиями для проигравших в нем еще лет сто никто заморачиваться не будет, поверь моему чутью.

— Да уж догадываюсь, — Шио резким движением захлопнул ставни. — Не глупей тебя.

— А если не глупей, почему ты все еше штандартен, а я уже обер? — парировал толстяк. — Хоть и партстаж, пардон, орденская выслуга у тебя почти на два года больше? Скажешь, не везло, скажешь, случая не было, не представилось?

— Не скажу.

— И правильно не скажешь, — кивнул Дяо. — Умный человек, как в песне поется, на везение не уповает. Ненадежная эта штука, везение, что в горах, что в жизни. Лучше выгляни за дверь и прикажи, чтобы гостю нашему по карманам не хлопали и вообще не досаждали.

— А оружие?

— Оружие, дорогой мой штандартентысячник, — толстяк потянулся лениво, словно налакавшийся сметаны котище, — он не отдаст. Если я правильно понимаю, что представляет собой этот Черный Охотник, то на предложение отдать свои пушки он отреагирует просто: развернется и уйдет. И знаешь, Шио, я совсем не уверен, что кто-либо в этой фортеции сумеет преградить ему путь.

— Ты из него прямо чудо-богатыря какого-то лепишь, — недоверчиво произнес тысячник. — Этого… как их… ниндзю! Сам же рассказывал: парень одними пукалками привык работать, без них он ноль. А пукалок ему и на взвод не хватит. Патроны ек!

— Шио, Шио, — иерарх укоризненно качнул подбородком. — Уж поверь мне, к моменту, когда его собственные, как ты выразился, патроны ек, ни в амуниции, ни в стволах для нее этот человек испытывать нужды не будет.