— Что?

— Команда следопытов, идущая в рейд по болотам, именуется рейд-группой, — пояснил Айсман. — Так принято говорить «на всем здешнем Господом и сатаной проклятом побережье».

Анна фыркнула.

— Всю жизнь только это и мечтала узнать, — пропела она, насмешливо глядя в лицо следопыту. — Ночи напролет не могла заснуть, с боку на бок ворочалась и гадала: как вы называете себя каждый раз, когда лезете в ваши вонючие болота за очередной грудой ржавого железа.

— Что ж, — Шемяка пожал плечами. — Зато теперь можешь спать спокойно.

— Не смогу, — мотнула головой девушка. — Меня теперь будет мучить другая загадка.

— Какая же?

— Ты и вправду такой козел или зачем-то прикидываешься?

— Прикидывается, — уверенно проронил Энрико, прежде чем Сергей начал открывать рот для по-настоящему достойного ответа. — При этом наверняка еще и хохочет в глубине души над двумя дураками с Востока.

— Одним дураком, — с ухмылкой уточнил Шемяка. — Одним дураком и одной дурой. Это во-первых.

— А во-вторых?

— А во-вторых, давай, дорогой товарищ, договоримся на будущее, если оно у нас все-таки какое-то общее случится: когда я пожелаю узнать, что у меня в глубине души происходит, сам тебя об этом попрошу. Понял?

— Если мы не договоримся, — Энрике очень сосредоточенно глядел на зеленоватое пятно на обоях в полуметре над кроватью, — у нас может не оказаться будущего вовсе.

— Так…

Айсман посмотрел на то же пятно. Внимательно. Пятно было светло-зеленым, с чем-то вроде белой пены по краю, а формой напоминало погрызенный гусеницами дубовый лист.

— Так, — тихо повторил он. — Это что было? Намек?

— Нет.

Голос Анны прозвучал неожиданно устало — словно девушка всего секунду назад сбросила с плеч средних размеров гору.

— Когда Рик хочет кому-то на что-то намекнуть, он заканчивает фразу словами «это намек»!

— А что же это было тогда? Может… угроза?

— Это была завуалированная угроза. Ты знаешь, что такое «вуаль», а, следопыт?

— Тряпочка такая… — буркнул Шемяка. — С дырдочками.

Он вдруг почти с ужасом подумал, что та очередь, к которой он был готов во время разговора… она бы решила проблему легко и просто. Двое приезжих издалека, не имеющие здесь даже случайных знакомых, — хватится их разве что хозяин этой квартиры и навряд ли раньше чем через пару дней.

Двадцать золотых монет. При том, что жизнь человека на побережье редко ценится дороже тех двух-трех пуль, которые тратятся на ее отнимание. И ему не раз уже приходилось убивать в расчете на куда меньшую прибыль. Те убитые, правда, сами были далеко не ангелами с небес — они лишь оказались менее проворными, не такими быстрыми… или просто неудачниками.

Эти двое тоже на ангелов не катят, а двадцать золотых — Сергей ни на миг не сомневался, что деньги есть, более того: был твердо убежден, что монеты зашиты где-то в одежде Анны. Маленький такой столбик золотых чешуек… это вам не тридцать сребреников, за которые, как шутливо повторял Феликс, не то что бога для креста — хороших гвоздей для креста в базарный день не выторгуешь. Тогда серебро было не в цене, разве что посуду старались подбирать… а сейчас новенькие монетки с медведем на аверсе охотно берут в любой лавчонке.

Так легко и просто — вскинуть и полоснуть свинцовой плетью.

Он подумал об этом почти с ужасом — а в следующий миг уже без всякого «почти» с облегчением почувствовал, что автомат потянул плечо вниз, будто весь превратился в литую свинцовую чушку.

ГОСТЬ ХРАМА

«По рукам, по ногам, бей его тут и там, а-а-а-а потом с размаху прямо в зубы!»

Дурацкий детский стишок молнией полыхнул в голове Швейцарца в миг, когда они со штурмдесятником вышли из подъемной клети — лестница, разумеется, тоже имелась, но долгожданного гостя решили вознести к высшим с помощью лифта — и он увидел двух вытянувшихся у двери эсэсовцев личной стражи иерархов.