|
Вторая „ходка“ по этой статье — и ты особо опасный рецидивист. Женин брат получал по десять лет, отсиживал восемь, выходил на полгода-год и опять отправлялся на зону. Женя всегда резко пресекал любые разговоры о брате, лишь однажды сказав Вадиму: „А ему теперь там привычнее. Да и порядка там больше“. — „А как же свобода?“ — поразился Вадим. „Можно подумать, что мы живем на свободе“, — мрачно оборвал разговор Коптев. Так вот, одна из причин Жениного отшельничества виделась Вадиму в том, что в ларьке металлоремонта Женя чувствовал себя свободным. Ни начальства, ни плана, ни профсоюзной с партийной организаций. Взял болванку, вставил в станок с одной стороны. Ключ — с другой. Прокатил фрезой три раза — и готово. Клиент отдал деньги и ушел. Вадиму так нравился процесс превращения болванки в ключ, что дубликаты своих ключей он, приезжая к Жене, делал своими руками. Разумеется, под присмотром, но — сам.
Имелась и другая версия. Вадим понимал, что более удобного места для сокрытого от посторонних глаз обмена валюты на советские рубли придумать невозможно. Помещение крохотное, поэтому если клиентов оказывалось больше двух, остальным приходилось ждать на улице. Значит, рассуждал Вадим, всегда можно организовать незаметную и якобы случайную встречу пары нужных людей. Друзья Жениного брата, так сказать, коллеги по бизнесу, наверняка Коптеву доверяли (еще бы, брат на зоне — гарантия, что Женя стучать не станет). Ну а Жене, предполагал Вадим, доставались посреднические проценты. Иначе почему у того всегда водились деньги? Когда Вадим рассказал эту версию отцу, тот рассмеялся: — Все много проще. Женя покупает на заводе часть болванок легально, а часть — „слева“. Соответственно, деньги за ключи, сделанные из „левых“ болванок, полностью достаются ему. — Это же копейки! — попытался защитить свою романтическую версию Вадим. — Чтобы иметь много денег, надо не много зарабатывать, а мало терять! — философски заметил отец. — То-то у тебя всегда денег не хватает! — огрызнулся раздосадованный сын. — А это уже другая тема. Я занимаюсь тем, что мне интересно, где мозги крутятся, а не тем, что хорошие деньги дает. И плюс я очень люблю спокойно спать. Поверь, это дорогого стоит. — Михаил Леонидович не обратил внимания на раздражение сына. Он и вправду считал, что жить надо с удовольствием. На сегодня деньги есть, а наступит завтра — вот тогда и озаботимся. На сберкнижке у отца лежали три тысячи рублей, полученные в наследство от бабушки Анны. Все, что он зарабатывал сам, тратилось немедленно и без остатка. И разумеется, не на хрусталь и фарфор. Какую версию ни выстраивай, факт оставался фактом — среди друзей родителей Женя единственный всегда был при деньгах. У Вадима с Женей сложились особые отношения. Прежде всего, их сближал возраст. Женя был всего на пятнадцать лет старше Вадима и, соответственно, на десять младше Михаила Леонидовича. Его жена — Эмма, работала вместе с Илоной, была ее подругой, благодаря чему Женя и попал в компанию Осиповых-старших. За Эммой он ухаживал много лет, переждал ее двенадцатилетний брак с первым мужем и в итоге добился своего. Эмма, разумеется, боялась выходить замуж за человека младше ее на восемь лет. Но как раз Илона ее и уговорила. Благодарное отношение Жени к Илоне естественным образом распространилось и на ее сына. Став адвокатом, Вадим признал, что поговорка „по одежке встречают…“ в его работе — руководство к действию. Но какой „одежкой“ можно было произвести впечатление на клиентов? Костюмом фабрики „Большевичка“, облачавшим каждого третьего советского мужчину? Туфлями от „Скорохода“? Часами! Да, только часами. |
