|
Новый сигнал горна известил об опасности, оленя обложили со всех сторон, гончие взвизгивали, пытаясь добраться до его ног, мрачные алануты наседали на зверя в полном молчании. Олень несся дальше, не успевая уже уворачиваться от ветвей, хлещущих его по морде. На губах зверя выступила пена. Охотники между тем успевали обсудить, что, судя по отпечаткам копыт и разбросу ног, ход оленя стал тяжелее, да и одно из копыт уже сбито. Гончие вошли в раж и неистово, без передышки заливались, очередной сигнал горна сообщил всем, что дело близится к развязке. Наконец олень оказался прямо против павильона, шерсть его потемнела от пота, он шарахался в стороны от гончих, обнаглевших уже настолько, что они не давали ему прохода. Снова запел горн. Олень резко и высоко отскочил в сторону и наконец пошел напролом; приклонив вниз голову, он - с сухим, запекшимся ртом - прижался к ограде, выставив рога в сторону собак, поддел какую-то из них на рога, отшвырнул другую копытом. Новый сигнал трубы прозвучал как плач. "_Мы, приперли его, приперли!_" Сзади к оленю подкрался сержант и перерезал ему горло клинком. "_Поберегись задней!_" Псари подзывали к себе собак, горн возвестил победу, олень рухнул на землю. Поднялся, снова упал, вновь поднялся, споткнулся и рухнул навзничь. К нему подбежали псари и принялись макать хлеб в его кровь, скармливая его молодым собакам. Горн протрубил смерть. Оказалось, что рядом с Вергилием стоит Корнелия, а с другой стороны - вице-король. - То, что я совершила, - сказала она быстро и решительно, - я сделала оттого, что была в отчаянии. У меня и в мыслях не было навредить вам, поверьте, у меня не было сил, чтобы предотвратить то, что произошло. Но клянусь вам теперь, пусть я умру, как умер этот олень, если в то же самое мгновение, когда я увижу лицо своей дочери в зеркале, я не верну вам то, что взяла. Дож ухватился за ветвистые рога и вывернул голову оленя назад. - Эй, ребятишки! - крикнул он, широко улыбаясь, - а кто из вас придержит передние ноги, кто задние, и кто снимет пробу? Молодой человек, наверное чей-нибудь сын, извлек нож и взрезал брюхо оленя, чтобы "взять пробу" - выяснить, насколько толст слой жира. Вергилий в последний раз взглянул на зверя. Что же, вот перед ним его собственная судьба. Бежать он мог. Но не мог никуда скрыться. 7 Они ехали вместе - Вергилий на белой кляче-полукровке, а Клеменс на крепеньком серо-буро-малинового цвета муле, который постоянно оборачивался, пялился на Клеменса своими плутоватыми глазищами и беззвучно, будто ухмыляясь, обнажал пасть, полную желтоватых зубов. Вдоль аллеи стояли кипарисы, там и тут виднелись надгробья. Возле одного из камней приятели приостановились и прочли эпитафию: Ave Julia Conjux Carissimma Salve Ad Aetemitam (*13) - Мда, это бы меня тронуло, - пробормотал алхимик. |
