|
Барлоу Брук отхлебнул из прокоптелого вида бутылки, запивая свой обед; ни рта, ни бутылки он не вытер. - Она ему и говорит, нету никаких таких Арахисов. Арахисы это земляные орехи, говорит она ему. Джордж Вульф, он ей растолковал. Так _поэтому_ их и зовут Арахисами, говорит он, они на них _похожи_. Только не такие маленькие. Совсем не маленькие. На них - старые сморщенные кожурки. Грязно-желтого цвета. Иногда даже с парой волосков. Поостерегись, соплячка. Доберутся они до тебя. Джордж Вульф. Барлоу Брук поставил свои разлагающиеся ботинки на керосиновую плиту. - Слушай-слушай, парень, - сказал мне дед, самодовольно ухмыляясь. Я проглотил слюну. Я спросил, что же случилось с сопливой девчонкой из дома Джорджа Вульфа. Эти злобные старики быстренько исподтишка переглянулись. _Что-то_ с ней случилось. Это я понял. И сейчас понимаю. И у меня есть свои соображения насчет того, что именно. Но тогда... Когда Барлоу Брук сказал: "Они пришли и взяли ее", я ничего не понял, кроме того, что _они_, конечно же, и были Арахисы. Будьте уверены, я изо всех сил старался не бить больше тарелок. Я подносил и подавал. Стоило деду сказать: "Поди сюда, парень", как я бежал бегом. Но он был брюзга, а брюзге никогда не угодишь. Он знал, что я до смерти боюсь, как бы меня не продали Арахисам, и он не унимался ни на минуту. Среди зарослей за домом попадались кусты орешника, и однажды он послал меня за орехами. Я ничего против этого не имел и вскоре ушел. И вернулся тоже вскоре. За пределами города жила дурная семья по фамилии Уорбэнк, настолько дурная, что даже мой дед отказывался иметь с ее членами какие-либо дела. Они были злее деда, и у них имелась свора больших желтых псов, еще злее, чем они сами. Когда я подошел с ведерком к кустам орешника, там стояли Динг Уорбэнк и Кат Уорбэнк со своими ведерками и с собаками. - Проваливай, к чертям, отсюда, - сказал Динг. - Это не твои заросли, - сказал я. - Взять его, - сказал Кат. Собаки кинулись на меня, и я побежал. Одна из них вцепилась мне в штаны, и выдранный клок остался у нее в зубах. Кат, стоявший у меня за спиной, отозвал собак. - Смотри, чтоб мы тебя здесь больше не видели, - завопил Динг. Мой дед пришел в ярость. Он заорал, что не каким-то помоечным Уорбэнкам приказывать ему не рвать орехов в "своих собственных" зарослях. - Ну-ка отправляйся назад, - велел он. - Давай, живо. Я не шелохнулся. - _Давай же_, говорю тебе! Давай, давай, давай! Хочешь, чтоб я продал тебя Арахисам? Ох, я этого боялся, даже очень. Я боялся Арахисов. Но я ведь ни разу их не видел. А вот желтых псов Уорбэнков я _видел_ и ощутил на себе их белые блестящие зубы, которые вырвали клок из моей штанины. И я не пошел. Он вопил и бушевал. Потом вдруг перестал. "Ладно, парень, - сказал он. - Тогда ладно. Больше я предупреждать не буду. Пройдет час, клянусь, не жить мне на свете и не зваться Дейдом Харкнессом, если я через час не продам тебя Арахисам. |
