Сломать ее?

Можно.

Но зачем она нужна — сломанная? И так бесхребетных девиц хватает!

Зачем тогда тратить время, силы, нервы… проще сразу отсечь ее от Алексея. Хотя это уже и произошло. Рукоприкладство по отношению к маленькой сестренке, любимой Сонюшке, Алексей никому не простит. Даже если она сама виновата.

— Для нее многое значат ее желания. И она захочет не только царствовать, но и править. В семье, в государстве, в твоем разуме — соперниц и соперников она не потерпит.

— То есть — вас с Иваном.

— Где-то так. Но жаль. Ужасно жаль. Она могла бы горы с нами свернуть.

— Но скорее увлечется сворачиванием вам шей? — Алексей смотрел серьезно. Привык он к таким разговорам еще с детства. И привык, что сестра ему лгать не станет, даже ради своей выгоды.

Софья пожала плечами.

— Я вывела ее из себя, но второй раз она этого уже не допустит. Будет готова. Леша, я не знаю, насколько верно мое суждение, но Наталья… она во многом — тиран.

— И Матвеев — тоже.

— И давить он на нас будет.

— Одним словом, — Иван решил подвести черту, — Алеша, если хочешь вечных сражений дома — женись.

Сражений не хотелось. Да и любви особой не было, так что Алексей фыркнул.

— Нет уж. Мы лучше с Европой породнимся. А эта — пусть ее…

— Пусть станет нашей мачехой?

Алексей замотал головой.

— Соня! С ума сошла?!

Царевна фыркнула, показывая свое отношение.

— Понимаешь, Алеша, она готова была с тобой сбежать. И войной на свою родину пойти — ее бы это не остановило. Так или иначе, ее бы не остановили ни потоки крови, ни беды Руси-матушки. Но это сейчас все ради тебя. А потом, когда страсть утихнет? Ты учти — к отцу у нее страсти нет, им она с самого начала управлять сможет. И на тебя его натравить, и поссорить вас, и наследником Федора сделать…

— И захочет. Страшнее отвергнутой женщины… м-да. Отравить ее, что ли?

Софья пожала плечами, глядя на брата.

— С одной стороны, нет человека, нет и проблемы. Это несложно. С другой — Матвеев начнет искать виновного. И отец тоже. И могут ведь доискаться. Кто-то что-то увидит… Нет, Алеша. Тебе в немилость попадать никак нельзя.

— Так что? «Матушкой» обзаводиться?

— Тоже нет… Леша, ты сможешь потянуть время?

— Смогу.

— Вот и смоги. Сходи, извинись за меня…

— Соня!

— Скажи, что я от любви к тебе голову теряю, вот меня и сорвало. Ну, навешай девушке лапшу на уши! Ты же можешь!

— А тем временем…?

— Информация — наше все. Надо сделать так, чтобы отец не просто не женился — чтобы ему и ни на ком другом жениться не захотелось бы.

— У тебя есть чудотворная икона, и ты ей будешь молиться?

Софья фыркнула на Ванечку, который решил поехидствовать не ко времени.

— О нет. Я что-нибудь придумаю. Все равно, ранее, чем через полгода, батюшка жениться никак не изволит. Так что, Алеша, — на тебя вся надежда. Нужно, чтобы она оставалась в тебя влюблена, но пока никуда не сбегала. И отца не отшивала резко. Сможешь?

— Я все смогу. Сонь, ты точно что-нибудь придумаешь?

Софья крепко обняла брата — и Алексей на миг приник к ее плечу. Смешно сказать — иногда он ее воспринимал не как сестру, нет. Как матушку, которой и не знал толком.

— Алешенька, братик мой родной, все для тебя сделаю, чтобы ты счастлив был…

— Сонюшка…

Софья думала, что судьба — дико ироничная штука.