|
- Ксаверий Феофилактович, вы - настоящий аналитический талант, - искренне восхитился Фандорин. - Я так и вижу перед собой, как все это было. Заслуженная похвала, хоть и от молокососа, была Грушину приятна. - То-то. Есть чему и у старых дураков поучиться, - назидательно произнес он. - Вы бы послужили по следственному делу с мое, да не в нынешние высококультурные времена, а при государе Николае Павловиче. Тогда не разбирали, сыскное не сыскное, да не было еше в Москве ни нашего управления, ни даже следственного отдела. Сегодня убийц ищешь, завтра на ярмарке стоишь, народу острастку даешь, послезавтра по кабакам беспашпортных гоняешь. Зато приобретаешь наблюдательность, знание людей, ну и шкурой дубленой обрастаешь, без этого в нашем полицейском деле никак невозможно, - с намеком закончил пристав и вдруг заметил, что письмоводитель его не очень-то и слушает, а хмурится какой-то своей мысли, по всему видать не очень удобной. - Ну, что там у вас еще, выкладывайте. - Да вот, в толк не возьму... - Фандорин нервно пошевелил красивыми, в два полумесяца бровями. - Кукин этот говорит, что на мосту студент был... - Конечно, студент, а кто же? - Но откуда Кукину знать, что Кокорин студент? Был он в сюртуке и шляпе, его и в Александровском саду никто из свидетелей за студента не признал... Там в протоколах все "молодой человек" да "тот господин". Загадка! - Все у вас одни загадки на уме, - махнул рукой Грушин. - Дурак ваш Кукин, да и дело с концом. Видит, барин молоденький, в статском, ну и вообразил, что студент. А может, глаз у приказчика наметанный, распознал студента - ведь с утра до вечера с покупателями дело имеет. - Кукин в своей лавчонке такого покупателя, как Кокорин, и в глаза не видывал, - резонно возразил Эраст Петрович. - Так что с того? - А то, что неплохо бы помещицу Спицыну и приказчика Кукина получше расспросить. Вам, Ксаверий Феофилактович, конечно, не к лицу такими пустяками заниматься, но, если позволите, я бы сам... - Эраст Петрович даже на стуле приподнялся, так ему хотелось, чтоб Грушин позволил. Собирался Ксаверий Феофилактович строгость проявить, но передумал. Пусть мальчишка живой работы понюхает, поучится со свидетелями разговаривать. Может, и получится из него толк. Сказал внушительно: - Не запрещаю. - И, предупредив радостный возглас, уже готовый сорваться с уст коллежского регистратора, добавил. - Но сначала извольте отчет для его превосходительства закончить. И вот что, голубчик. Уже четвертый час. Пойду я, пожалуй, восвояси. А вы мне завтра расскажете, откуда приказчик про студента взял. Глава третья, в которой возникает "зутулый штудент" От Мясницкой, где располагалось Сыскное управление, до гостиницы "Боярская", где, судя по сводке, "временно проживала" помещица Спицына, было ходу минут двадцать, и Фандорин, несмотря на снедавшее его нетерпение, решил пройтись пешком. Мучитель "Лорд Байрон", немилосердно стискивавший бока письмоводителя, пробил столь существенную брешь в его бюджете, что расход на извозчика мог бы самым принципиальным образом отразиться на рационе питания. Жуя на ходу пирожок с вязигой, купленный на углу Гусятникова переулка (не будем забывать, что в следственной ажитации Эраст Петрович остался без обеда), он резво шагал по Чистопрудному бульвару, где допотопные старухи в салопах и чепцах сыпали крошки жирным, бесцеремонным голубям. По булыжной мостовой стремительно катились пролетки и фаэтоны, за которыми Фандорину было никак не угнаться, и его мысли приняли обиженное направление. В сущности, сыщику без коляски с рысаками никак невозможно. Хорошо "Боярская" на Покровке, но ведь оттуда еще на Яузу к приказчику Кукину топать - это верных полчаса. Тут промедление смерти подобно, растравлял себя Эраст Петрович (прямо скажем, несколько преувеличивая), а господин пристав казенного пятиалтынного пожалел. |
