|
Город Рязань был для них самым благодатным, где они, остановившись на постоялом дворе, сходили в баню, разместились в чистых комнатах и спустились со второго этажа в добротную корчму с самоваром, курящимся над столом белым паром, с горячими блинами, источающими запах коровьего масла. Уселись заморские гости за стол, покрытый белой скатертью. Хозяйка появилась — красивая, белокурая женщина лет тридцати, пышущая здоровьем. Онбеги-Суергап только и успел тихонько сказать: «Вот это да!», как она ахнула, отступила от стола, а потом, сильно смутившись, спросила:
— Арслан, ты ли это?! Ну, конечно, это ты, Арслан! — Её мягкий голос сорвался в радостный крик, и она приблизилась к нему. — Бай-бо, да это же Юлия! — Арслан, ошеломлённый неожиданной встречей, поднялся со скамьи, и она, на радостях чмокнув его в щёку, увела за занавески. Там они расцеловались от всей души, забрасывая друг друга вопросами. И когда донёсся до них голос Камбар-бека: «Эй, хозяйка, подай блины, потом поговоришь!», Юлия торопливо подтолкнула Арслана к столу: — Садись, поешь, потом поговорим! Арслан любовался ею, как ловко она подавала на тарелочках блины, как ухаживала за ним, не скрывая своей любви. Туркмены подшучивали над ним, острили, отчего у него уши краснели. Наконец, он встал и пошёл за ней за занавески и дальше, по узкому коридору, в комнату. — Ты здесь живёшь, Юлия… Как ты сюда попала? — Ох, Арслан, долгая история рассказывать. — Она приоткрыла дверь в другую комнату и показала подбородком: — Видишь, вон лежит — ни жив, ни мёртв человек мужского пола. Это муж мой, пьяница беспробудный. — Значит, ты вышла замуж? — Арслан вздрогнул и сразу приуныл. — А ты что думал: буду я пятнадцать лет ждать, когда ты объявишься. Ты-то тогда уехал из Казани, даже не простился. Слышала я потом, будто бы ты Волынского испугался, оттого и убрался от помещика Писемского раньше времени! — Ты потише, Юлия, а то проснётся твой бугай, скандал будет, — предупредил Арслан. Женщина повела бровями, усмехнулась: — Бугай только с виду, а на самом деле яловый бык. Не живём мы с ним, как положено. Так, соседствуем. Боюсь я одна тут оставаться: если уйдёт, то и корчма моя в трубу вылетит. Незамужней бабе тут делать нечего — всяк старается протянуть руку: то ущипнуть, то облапить. Ну-да чего же стоим, садись на диван… Арслан бросил насторожённый взгляд в другую комнату. Юлия поняла, что Арслан боится её мужа, тихонько прикрыла дверь и сунула в петли увесистый замок. — Ну вот, так будет лучше, — сказала довольно и села рядом. — Ты-то мало изменился лицом, хоть и возмужал. Руслан твой тоже таким будет… — Какой Руслан? — не понял Арслан. — Какой-какой! Сын твой! — Юлия тихонько засмеялась, затем положила руку ему на плечо. — Что примолк, голубчик? Думаешь, бежал из Казани, так от тебя и следа не осталось? Остался след, дорогой Арслан, да ещё какой след: сын-то прямо две капли воды на тебя похож! — Шутишь, Юлия? — Арслан не верил её словам, да и сознанием пока не принял, что такое возможно. — Не шучу, Арслан… Сын твой сейчас придёт — он у башмачника в подмастерьях служит… Такой парень-красавец вырос, хоть куда! — Если сын от меня, то почему ты меня не нашла? Разве может сын без отца жить? — оскорбился Арслан. — Может, — смиренно отозвалась она. — Отчим же у него… вон он, — кивнула она на запертую дверь. — Я не знаю теперь, что мне делать, — огорчился он. |
