– Пибоди! – рявкнула мадам Фокс. – Пните филиал на Земле. Тейлор уже там, пусть координирует. Всех, способных молоть языком и давать взятки – в Сиену. Университет, да, Дитц?

– Да. Лабораторный корпус медицинского факультета. Это сейчас.

– Потом тоже не потеряетесь, даю слово. Где Дезире взяла пистолет?

– Похититель угрожал её убить. Мой человек пробил ему плечо из арбалета, пистолет упал, Дезире не растерялась.

– Похититель жив?

– И сожалеет об этом.

– Он пожалеет ещё больше, когда…

– Мадам, – Лана была тверда, – права на этого человека предъявила его родина. И поверьте, если бы он мог выбирать, в чьих объятиях оказаться, он предпочёл бы ваши.

– Кто именно обезоружил мерзавца? – теперь вокруг Генриетты и присоединившейся к ней по ходу разговора небольшой толпы служащих были стенки стремительно поднимающегося лифта.

Лана огляделась, увидела поднятую руку Тима, кивнула и снова перевела взгляд на собеседницу:

– Первый лейтенант Тимоти Стефанидес.

– Я запомню это имя. Ни о чем не волнуйтесь, Дитц, и постарайтесь успокоить Дезире. В случае необходимости я куплю университет. Или Сиену. Или Ита…

Связь прервалась.

– Врубили глушилку, – со вздохом констатировал подошедший к Лане Солджер. Присмотрелся, заставил её поднять левую руку, разорвал пропитавшуюся кровью рубашку, коротко выругался и подобрал с пола перевязочный пакет. – Интересно, что ещё, помимо Сиены, собирается купить мадам Фокс?

– Италию, – отозвалась Дезире. Голос её больше не дрожал. – Думаю, бабушка собирается купить Италию. И не исключено, что у неё получится.

– Со счёта для мелких покупок, – фыркнула Таня, вернувшаяся после обхода периметра. Переждала взрыв ехидного хохота и продолжила: – Взрывчатки нет, я проверила. Стены тут толстые, артиллерию вряд ли применят, реактор-то дорогой… и потом, откуда в этой глуши возьмётся артиллерия? Даже не смешно. Продержимся.

– Обязательно, – прошипела Лана сквозь зубы: манипуляции Солджера, при всей их насущности, были довольно болезненными. – Тем более что я стукнула кое-куда. И, надеюсь, там ушами хлопать не станут.

Сенатор Александр Крамер мрачно смотрел в окно своего кабинета. Удрать от Тома Хельгенбергера ему в конце концов удалось. Ну как – удрать?

То, что его пытаются напоить до бесчувствия, Крамер заметил довольно быстро. Потребовал объяснений. Большую их часть пропустил мимо ушей. Дал своему давнишнему приятелю в челюсть. Помог ему подняться. Получил в челюсть сам. Мужской разговор, понимать надо!

Дальше… дальше было просто. Том, которому, должно быть, надоело возиться с психом (а Крамер почти не ел и совсем не спал которые сутки), предъявил ему кусочек записи. «Нервный папаша не должен путаться у меня под ногами», ну надо же! Посмотрите на неё! С другой стороны… с другой стороны, рыжая права. И Крамер дал Хельгенбергеру слово офицера, что под ногами путаться не будет. И предпринимать ничего не станет. Но и на Руби, в роскошных апартаментах «Семирамис», он сидеть не может. Не может, и всё. Том скривился, но отпустил пленника на Землю.

И теперь сенатор смотрел в окно своего кабинета. Как и прошлой ночью, и позапрошлой, и… Смотрел и ничего не видел. Вообще ничего. Стоп! Ничего?!

Голос военного атташе миссии Республики Легион при Сенате Конфедерации Человеческих Миров веско произнёс где-то у него над головой:

– Внимание! Тревога! Введён режим «тишина»! Персоналу миссии собраться в холле первого этажа! Повторяю! Тревога! Персоналу миссии собраться в холле первого этажа!

Отсутствие вида из окна сразу стало понятным, но что произошло? Крамер, так и не переодевшийся после дневной сессии, направился к выходу из кабинета, на ходу застёгивая пиджак, и был перехвачен на пороге.