– Это за наш обед! – бросил он изумленному мэтру.

Мартин еще не знал, что предпримет. Возбуждение повышало адреналин в крови и заставляло его в первую очередь действовать – догнать Алисию и задержать, – потому что, если она уйдет, ничего уже не исправишь.

Через стеклянные двери холла он видел, как Алисия сбежала, чуть не споткнувшись, по лестнице и направилась к стоянке такси. Мартин ускорил шаг. Подбежав к Алисии, он крепко обнял ее обеими руками.

– Пожалуйста... не надо... – Алисия уперлась ладонями в его грудь, по ее щекам текли слезы. – Нежели ты не понимаешь, что ничего хорошего у нас не выйдет?

Алисия страдала, и это убедило Мартина в том, что он правильно сделал, не позволив ей уйти.

– Все хорошо! – убежденно произнес он, и она не могла не почувствовать искренности в его голосе. – В начале сегодняшнего вечера. В прошлую субботу и утром в воскресенье. Все было прекрасно. И будет. И ты не убедишь меня в обратном.

Сопротивление Алисии ослабло, у нее уже не было сил бороться с ним. Она закрыла глаза и удрученно покачала головой.

– Ты вызываешь у меня желание забыть то, о чем я не должна забывать. Между нами лежит огромная пропасть, Марти.

– Нет никакой пропасти, – Мартин обнял ее и прижал к себе. Ему захотелось почувствовать ту неразрывную связь, которая соединяла их совсем недавно в единое целое.

Алисия глубоко вздохнула, ее выдох был похож на легкое дуновение ее жизни, проникшее в Мартина.

– Я не хотела хотеть тебя, – с мучительным отчаянием произнесла Алисия. – Прости...

Эти слова шли из глубины сердца. Боль... страдание...

Мартина вдруг осенило, что он нанес Алисии смертельное оскорбление своей бездумной болтовней о ее браке с Тони, который обещал ей жизнь хорошо обеспеченной женщины. Мартин, конечно, не сожалел о том, что он невольно расстроил ее помолвку с индюком Карсоном. За все блага, что он дал бы ей, Алисия вынуждена была бы целовать землю, по которой ступал этот эгоист. Но он, Мартин, тоже не намного лучше Тони.

Она надула вокруг себя яркий сверкающий мыльный пузырь, чтобы забыть о трудных временах, а он взял и проколол радужную оболочку, лишив Алисию шанса стать частью того мира, в котором он, Мартин, был рожден. Его заслуга только в том, что он дал себе труд родиться, и, если быть честным, он не приложил почти никаких усилий, чтобы получить все то, что имеет.

А Алисия добивалась всего сама, выстраивала свою жизнь сообразно своей мечте. Но он, Мартин – ненамеренно, правда, – разрушил возведенные ею воздушные замки. Сровнял их с землей. Не оставил камня на камне. Какое он имеет право обвинять Алисию в том, что она хотела немного осадить его или доказать ему, что она не женщина на одну ночь, а личность, с которой следует считаться?

Теперь Мартину было ясно, что надо делать, чтобы убедить Алисию в том, что они нужны друг другу.

Мартин потерся щекой о ее шелковистые волосы и поцеловал Алисию в голову.

– Тебе не за что извиняться, Алисия, – сказал он. – Это я должен просить у тебя прощения за свое поведение. Тогда, на приеме у Тони, я умирал от тоски. Меня раздражало все это чванство, высокомерие, которые царили там. И меня бесило, что Тони представлял меня своим архитектором, Не просто «архитектор», а «его».

– Это возвышало его в собственных глазах... учитывая, кто ты.

– Не я, а моя семья. Тони раздувался, как воздушный шар. И я был уверен, что его невеста тоже из богатой семьи, поэтому был страшно удивлен и… позабавлен, когда он сказал, кем ты работаешь. Я не думал о тебе, как о человеке. Меня раздражал Тони, и я уколол его сделанным им выбором.

– Выбором! – возмутилась Алисия. – Тебе даже не пришло в голову, что за этим «выбором» стояло – репутация стилиста высочайшего класса.