- А потом что они с ними сделали?

 - Собаке бросили.

 - И что собака? - спросил Пафнутьев и тут же понял, что вопрос получился не очень тактичный. Но Бильдин оставался невозмутимым.

 - Сожрала, - сказал он. - И после этого я потерял сознание.

 - Круто, - Пафнутьев обернулся к Овсову, который задержался у простреленного, снова повернулся к Бильдину. Поколебавшись, достал все-таки кожаный кошелек и осторожно вынул блестящий металлический кружок - крышку от консервной банки.

 - Если это и не она, то очень на нее похожа... - сказал Бильдин. - Вы его взяли?

 - Если это она, то взяли.

 - Живым?

 - Не уверен.

 - Это как?

 - Он в плохом состоянии.

 - Ему хуже, чем мне?

 - Сейчас - да. Ты по сравнению с ним.., многоборец. Когда его поставят на ноги... Не откажешься опознать?

 - Не откажусь.

 - И на суде подтвердишь?

 - Конечно.

 - Это все, что я хотел узнать, - Пафнутьев поднялся. - Набирайся сил, ратного духа... Еще увидимся.

 Обернувшись от дверей, Пафнутьев отметил про себя, что Бильдин так и не пошевелился. Его острый нос все так же был устремлен вверх, глаза полуприкрыты, руки поверх простыни вытянуты вдоль тела.

 - Он в самом деле поправляется? - спросил Пафнутьев у Овсова, когда они вышли в коридор.

 - Паша, он в шоке. Его и через год не назовешь выздоровевшим. Боюсь, что прежним он никогда не станет, не вернется в свой банк. Им придется подбирать другого председателя. Каждый раз, когда потребуется принимать решение, перед его взором неизменно будет возникать сковородка с, кипящим маслом, а в нем будут плавать его уши... И собака, пожирающая эти уши.... Это слишком сильный удар.

 На улице продолжал идти густой мокрый снег, и асфальт был покрыт черными следами прохожих. День заканчивался, темнело, и машины медленно шли в снегопаде с зажженными подфарниками.

 Сев на переднее сиденье рядом с Андреем, Пафнутьев некоторое время молчал, глядя в занесенное снегом стекло.

 - Ну что он? - проговорил наконец Андрей. - Выжил?

 - Операция прошла успешно, - Пафнутьев вынул из кармана и показал на ладони маленькую пульку. - Овсов сказал, что будет жить.

 Андрей внимательно осмотрел пулю со всех сторон и вернул Пафнутьеву.

 - Стекла у Леонарда толстые, наверно, погасили скорость пули.

 - Странное какое-то происшествие, - пробормотал Пафнутьев. - Ни фига понять не могу.

 - А чего странного... Банды схватились... Вот и все.

 - Из-за чего? У них не было повода... Они недавно все миром решили кто с кого берет, кто кем правит... И вдруг это дурацкое нападение... Ни фига не понимаю! - повторил Пафнутьев. - Утром... Почему они оказались утром в ресторане? Чего им там делать? Утром все приличные бандиты отдыхают. И потом - очередью сквозь стекло... Это даже не нападение, скорее предупреждение. Какая-то психическая атака. А то, что один убит, - чистая случайность. Он не должен был погибнуть.

 - И тем не менее...

 - Да, - ответил Пафнутьев с легким раздражением. Чем-то не понравились ему слова Андрея, была в них какая-то торжествующая назидательность, будто Андрей хотел поправить его или уличить в непонимании чего-то. Он взглянул на парня, но тот сидел, невозмутимо глядя прямо перед собой. - А второй ранен... Это нападение никому не выгодно. И Леонард в полной растерянности, ничего понять не может, мечется, делает ошибки... Ни фига не понимаю! Они же вроде помирились...

 - Кто помирился? - спросил Андрей.

 - Банды.

 - Откуда вы знаете?

 - Доложили, - ответил Пафнутьев, и опять ему не понравился вопрос. Андрей не должен был спрашивать об этом, он понимает, что ответа быть не может, а если я отвечу, то это будет моя ошибка.