- Да.

 - И много было таких звонков?

 - Да, наверное, не меньше десятка.

 - Все, у меня больше вопросов нет, - сказал Пафнутьев, поднимаясь. Вас пригласит наш следователь. Дубовик его фамилия... Пожалуйста, вы ему все и повторите. Если еще кого-нибудь вспомните, конечно, расскажите и о нем... Вы знаете людей Вовчика? - спросил Пафнутьев у Фердолевского. - У него нет в штате усатого?

 - Выясню, - хмуро сказал банкир. - Обязательно выясню.

 - Желаю удачи, - и Пафнутьев направился искать Шаланду.

 - И я вам желаю удачи, - сказал ему вслед Фердолевский.

 - Зайдите к нам завтра, - обернулся Пафнутьев. - Поделимся, находками, обсудим поиски.

 - Зайду.

 ***

 Пафнутьев ходил по собственной квартире сосредоточенно и угрюмо, ходил не раздеваясь, не снимая обуви. Еще проходя по двору, он заметил что-то неладное, в чем было нарушение обычного порядка. Сначала он не придал этому значения, просто отметил про себя, что его окна почему-то темные, свет не горел ни на кухне, ни в комнате. Это было тем более странно, что всего час назад он звонил домой и Вика была на месте, была, как всегда, весела и занозиста. Но когда, позвонив в дверь, он не услышал в ответ ни звука, когда он позвонил снова и никто не открыл ему, Пафнутьев насторожился. Он осторожно вставил ключ в замок, повернул его, ключ повернулся только один раз. Значит, дверь не закрывали, ее просто захлопнули. Вика так не поступает - она обязательно закрывает дверь на все повороты всех ключей. И правильно делает. Хотя иногда это раздражало Пафнутьева - когда ему приходилось открывать дверь, используя все ключи.

 Объяснить эти маленькие несуразности можно было только одним - Вика прикорнула где-нибудь и заснула. Но Пафнутьев тут же отбросил эту версию он разговаривал с Викой час назад. Ни о каком сне, усталости не было и речи. Она могла в темноте смотреть телевизор, но не могла не услышать его звонков.

 Пафнутьев тяжело вздохнул - он был почти уверен, что его ждут неприятности. Когда он вошел в квартиру и включил свет, отпали последние сомнения, угасли последние надежды. В квартире явно побывали чужие... Причем следы оставлены сознательно, чтобы у него не было никаких сомнений, чтобы все стало ясно с первого взгляда. Посредине кухни валялась разбитая тарелка, в комнате лежал опрокинутый стул, в прихожей одежда сброшена на пол. И характер, и размер погрома Пафнутьев определил сразу. Ущерба почти не было, но беспорядок был очевидный, не заметить его нельзя. Во всем чувствовалась нарочитость, кто-то спешно пытался создать видимость разгрома. Причем, как заметил Пафнутьев, действительного разгрома не было. Ваза, которую подарил Халандовский на свадьбу, стояла на полу, целая, хотя столкнуть ее с полки не составляло труда. Нет, ее сняли с полки и поставили на пол. Из одежды в прихожей, насколько Пафнутьев смог оценить, тоже ничего не пропало.

 Зато пропало главное - в доме не было Вики. Еще раз обойдя все комнаты, заглянув во все кладовки, окинув взглядом кухню, туалет, ванную, Пафнутьев принял единственно правильное решение - он включил свет во всех комнатах, давая знать незваным гостям, что он уже дома, все понял и готов разговаривать.

 И тут его взгляд упал на одиноко лежащий туфель, обычный черный туфель на высоком каблуке. Сколько он не искал - второго не было. И он понял Вика дала ему знать, что вышла из квартиры не по своей воле. В одном туфле вышла. Другими словами, ее вывели.

 Не раздеваясь, Пафнутьев сел в кресло, поставил перед собой телефон и приготовился ждать. Но тут же, спохватившись, набрал номер Дубовика. Тот, к счастью, оказался на месте, к счастью поднял трубку, потому что была у Дубовика дурная привычка - когда заканчивалось рабочее время, он не поднимал трубки, сколько бы кто не звонил. А тут поднял.

 - Вас слушают, - несколько церемонно произнес Дубовик.