- Подбиваем бабки, - повторил он, но Шаланда перебил его.

 - А чего их подбивать? Один убитый, второй при смерти, двое сбежали. Вот и все. Никого не осталось.

 - Анцыферов остался, - негромко проговорил Пафнутьев.

 - Ты думаешь...

 - Конечно. Значит, так... Не теряя ни минуты, дуй к Овсову. У него там неплохо налажено, а ты удвой, понял? Утрой охрану. Похоже, мы схватили за хвост такого зверя, - он постучал пальцем по тонкому кошельку, лежавшему на столе, - такого зверя, что не знаю даже - мы его схватили, или сами заглотнули крючок. Похоже, отстрел идет, Шаланда. Большая охота началась. Когда ушел Байрамов, город начали делить заново. А сейчас, видишь... Вовчик Неклясов засветился.

 - Будут трупы?

 - А как же, - усмехнулся Пафнутьев. - На то он и Неклясов.

 - Слышал - Листьина хлопнули?

 - Три дня по всем программам мне об этом докладывали. Все боялись, что не проникнусь, не так подумаю, не те выводы сделаю.

 - Хороший был парень, - вздохнул Шаланда.

 - Бедняков не убивают, сказал классик. Могу добавить - телеведущих тоже не убивают.

 - Кого же убили?

 - Крупного бизнесмена убрали. Мафиози... Хотя ему это слово, возможно, и не понравилось бы...

 - В какую степь поскачем?

 - Видел крышку от консервной банки? Все дела, где она мелькает, собираем в одну кучу. Ведь кое-кто и жив остался, есть свидетели. Они не очень хорошо выглядят, но живы...

 - Пока, - сказал Шаланда, поднимаясь. И непонятно было, то ли он попрощался с Пафнутьевым, то ли поправил - хотя, дескать, свидетели и живы, но ненадолго, пока живы.

 - Пока, - ответил Пафнутьев. И в его голосе тоже прозвучала двусмысленность.

 ***

 Кабинет Анцыферова, затаившийся в подсобных глубинах ресторана, выдавал и хорошие доходы заведения, и хорошее представление хозяина о самом себе. Черная мебель, шторы с золотыми искорками, японский телефон, показывающий и продолжительность разговора, и время, и даже номер, с которого в данный момент кто-то решился звонить господину Анцыферову. Напротив письменного стола стоял шкаф, и в него на высоте человеческого роста были втиснуты три небольших телевизора. Один показывал вход в ресторан со стороны улицы, и в данный момент на нем можно было увидеть разгромленные окна, машину милиции, толпу любопытных. Едва войдя в кабинет, Пафнутьев увидел на экране Шаланду - тот тяжело шагал к своей машине. На втором экране можно было наблюдать за тем, что происходит в зале. Сейчас в зале было пустынно, шторы колыхались на снежном ветру, официанты в белых кителях сгребали и выносили битое стекло. Третий экран показывал кухню. Видимо, Анцыферов хотел твердо удостовериться в том, что продукты у него не воруют, посторонние люди на кухню не заглядывают, в рот и в карманы ничего не суют. А кроме того, повара и поваренки, зная, что в данный момент за ними придирчиво наблюдает хозяин, были более усердны и старательны.

 За черным столом сидел Анцыферов. Лицо его было скорбным, но приветливым. Всем своим видом он выражал готовность помочь правосудию всеми своими силами и возможностями.

 - Садись, Паша, - сказал он, показывая на черный стул с никелированными подлокотниками. - Выпить хочешь?

 - Если спрашиваешь, то нет.

 - Виноват... Сейчас дам команду.

 - Не надо, Леонард. У нас еще будет повод... Похоже, мы с тобой надолго породнились.

 - Не понял? - Анцыферов вскинул брови так высоко, что даже рот его приоткрылся и выражение лица получилось изумленно-радостным, будто для него и в самом деле было большим счастьем видеться с Пафнутьевым ежедневно.

 Пафнутьев сел в кресло, которое могло поворачиваться на мощной металлической штанге.